История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко

Вряд ли все русские, названные мною «московитами»,[197] придерживались такой точки зрения. Сын главы двора византийской «царевны», Георгий Дмитриевич Траханиот, как и другие греки, был одержим идеей восстановления Византийской империи и, подобно Вашим светлостям, развивал самые фантастические идеи. Глубоко сожалею, что светлейшие господа не имели возможности или не пожелали прочитать статью вашего соотечественника Б. Н. Флори 1982 г.,[198] который совершенно правильно сумел не только понять, но пересказать и оценить изложенное мною.

Прошу извинения у Ваших светлостей, но вынужден защищать свою честь, ибо не желаю прослыть баснописцем и лгуном.

Есть, к сожалению, и другие места в книге «Империя», которые нуждаются в исправлении.

В немецком переводе и редакции 1557 г. я позволил себе сделать краткий обзор событий, произошедших после отъезда от двора Его величества Василия III Ивановича в 1526 г. Я рассказывал об отношениях великого князя литовского и короля польского (к сожалению, видимо, для Ваших милостей осталось тайной, что эти государства были объединены личной унией и имели одного общего государя) Сигизмунда I Cтарого с тем же самым государем всея Руси Василием Ивановичем. Из этого рассказа Ваши светлости на с. 72 Вашего ошеломительного труда выбрали фразу: «В 1527 году они [здесь Ваши светлости в квадратных скобках изволили вставить слово „московиты”, которого, простите, нет в цитируемом Вашими светлостями издании] снова выступили с татарами(?) (mit den Tartaren angezogen), в результате чего произошла известная битва при Каневе (?) (bey Carionen) в Литве».[199] К сожалению, за давностью лет (как-никак прошло почти 450 лет: 2000–1557) я не могу сейчас припомнить точно, о ком я вел речь: то ли эти «они» были «московитами», то ли «христианами», т. е. подданными Сигизмунда Старого, как я тогда весьма неосторожно противопоставил их «московитам» (ведь и те в основной своей массе были христианами, но не католиками, а православными). В любом случае — и на стороне Василия III, и на стороне Сигизмунда Старого могли выступить татары. Да будет ведомо Вашим сугубо просвещенным светлостям, что в Литовском княжестве со времен Витовта (почтительнейше просил бы не путать с Батыем или сыном Дмитрия Донского Василием I Дмитриевичем) жило очень много татар, которые получили название «литовских татар», входили в состав литовского войска и принадлежали к привилегированному сословию шляхты.[200]

Жили татары и на Руси, в частности, в Касимове, они также участвовали в войнах Руси.[201] Со времени распада Большой орды в начале XVI в. поток татарских беженцев на север усилился. Распри в Крымском ханстве также выталкивали на Русь неудачливых соперников. Один из сыновей знаменитой крымской ханши Нурсалтан Абдул-Латиф жил также в Москве, как я имел возможность рассказать в «Записках».[202] Дипломатическое общение с татарами накладывало определенной отпечаток и на русский протокол.[203] Все это общеизвестно. Да я и сам застал еще в Москве казанского царевича Худайкула, крещеного под именем Петра и женатого на сестре великого государя Василия Ивановича — Евдокии, и его племянников Федора и Василия Мелехдаировича.[204]

Ваши почтенные светлости, я вынужден вступиться и за доброе имя ваших соотечественников и современников. Ваши милости полагают, будто знаки вопроса вслед за словами «татары» и «при Каневе» «поставлены здесь современными комментаторами, которым, конечно, все это не очень нравится» (С. 72). Оставляю на совести Ваших милостей мелкую погрешность: «переводчик» — это лишь отчасти комментатор, а комментатор — это вовсе не переводчик. Однако именно эти «комментаторы» подробно рассказали обо всем этом, в чем Ваши милости могут убедиться, открыв московское издание «Записок» на с. 340.

Прошу прощения Ваших милостей, но сейчас не могу точно сказать, каких именно татар я имел ввиду. Беда заключается в том, что кроме вышеперечисленных татар — «литовских», «касимовских» и, условно говоря, «русских», в 20-е годы были очень активны татары крымские,[205] которые с необычайной легкостью переходили то на сторону Сигизмунда Старого, то на сторону Василия Ивановича. Главным для них была величина «поминков», полударов-полудани, которую отправляли в огромных количествах из обоих великих княжеств — Литовского и всея Руси и Короны Польской, и в зависимости от этого они выступали то союзниками, то противниками этих княжеств, ведших борьбы за земли Древней Руси.[206]