История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко

Вернемся к их приводившимся выше словам: «Это (т. е. морозовский подход — Рец.) … выделяет астрономический субстрат проблемы и препятствует прикрытию авторитетом астрономии шатких построений историков» (с. 4). Парадоксальным образом тот же упрек и почти в тех же словах предъявлялся и Морозову в 1908 г.: «Говорить же об астрономической точности книги — это значит … скреплять авторитетом астрономии то, что не имеет с нею ничего общего».[75] (Курсив в цитатах наш. — Рец.) Не знаем, чем объяснили бы эти «параллельные места» авторы брошюры, но, думается, уже это показывает, что дело не в «астрономических» или «статистических» методах, а в способе их использования. Именно тут — в точке сопряжения с историческим материалом — «новые методики», претендующие на объективность, обнаруживают свой крайний субъективизм, выражающийся в нежелании считаться с самим существованием исторической науки, с объективными закономерностями, устанавливаемыми всей системой общественных наук. А ведь выводы, получаемые от применения математики к любой конкретной науке (будь то история, будь то медицина), относятся к области конкретной науки и должны оцениваться в ее контексте.

Возьмем для примера всего три датировки из брошюры: Гомер — XII в.; Фукидид и его продолжатель Ксенофонт — тот же XII в.; византийские писатели XII века — тоже XII в. Датировки Гомера и Ксенофонта — «ономастографические», т. о., по мнению авторов брошюры, указывающие на «событийную одновременность» (с. 22).

Как они понимают эту одновременность: следует ли отсюда, что Троянская воина с ее битвами бронзовым оружием, как и описанная Фукидидом (с точки зрения идеологии античного рабовладельческого полиса определенной ступени его развития) политическая н социальная борьба в Греции, как и византийская историческая действительность XII в. (реальность которой не оспаривается в брошюре) совмещались во времени? Но где и как? Ведь уже между «Илиадой» и Фукидидом — большая эпоха исторического развития (и даже просто истории языка). Мы взяли только примеры, относимые авторами брошюры к одному веку, но в ней все датировки античных памятников такого же рода.

А если мы примем (кажется, это единственная допускаемая авторами альтернатива), что все эти произведения просто придуманы (нафантазированы или подделаны) в эпоху того же Средневековья или Возрождения, то и это ничего не изменит. Ведь всякое литературное произведение непосредственно или опосредованно отражает историческую (экономическую, социальную, идеологическую) реальность своего времени. (Даже фантазии Морозова, как мы могли убедиться, имели какие-то корни в современной ему позитивистской историографии.)

Таким образом, все равно, оказывается ли XII век в представлениях авторов брошюры удивительной эпохой, сжавшей в себе историческое развитие многих веков, или Средневековье и Возрождение оказываются столь же удивительной эпохой, когда было нафантазировано все прошлое человечества, и эти выдумки, принятые потомками на веру, не только составили важнейшую часть культуры будущего, но и сами сложились в столь цельное и сложное единство, что лишь века спустя стали постигать природу описанного в них общества, непонятную самим «выдумщикам». В любом случае, если допустить, что античные памятники были созданы в XII веке или позже — рядом со средневековыми или возрожденческими, то из этого должно следовать, что не только древней истории (и соответственно древних рабовладельческих обществ) не существовало, но и сами Средневековье и Возрождение (а значит и феодальное общество) были не тем, чем их считает история, и т. д. Итак, при первой же попытке систематизировать по смыслу содержательные выводы рассматриваемой брошюры они приходят в противоречие со всем материалом и выводами общественных наук.

В основе подхода авторов брошюры к историческому материалу лежит допущение, будто в любую эпоху могло быть сделано или придумано что угодно — вне зависимости от ее собственного исторического содержания. Для их представлений не существует никаких исторических границ: эпох, культур, общественно-экономических формации — с такой легкостью перебрасывают они памятники или события одной эпохи, культуры, формации в другую. По существу, авторы брошюры не вносят свои методики в историческую науку, а отвергают саму возможность истории как процесса.

И это — не только следствие попыток применения «новых методик» к истории, но к восходящая к Морозову их методологическая предпосылка. Вспомним, как на с. 21 сл. брошюры все памятники античной литературы были априорно отнесены «к интервалу III–XV вв.», а потом делался вывод, что это методика-де «распределяет античных авторов по Средним векам…» (с. 25). И в логическом, и методологическом аспекте в основе применения «новых методик» оказывается замкнутый круг.