История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко

Казалось бы, авторы должны были непосредственно столкнуться с материалом источников в параграфе 2.4 «Параллельные места библейских книг». Но и тут мы опять находим подмену основной (или упрощение «простейшей») модели. Поясним. Авторы брошюры пишут: «В результате многовековой деятельности теологов в Библии было обнаружено около 18 тыс. параллельных мест (они указаны на полях каждого полного издания Библии» (с. 18). Не будем останавливаться на том, что список этот не исчерпывающ даже для библейских книг (не говоря об отсутствии в нем апокрифических) и в отдельных случаях отражает субъективную направленность работы его составителей (то и другое можно было бы показать). Дело даже не в этом. Простой просмотр «указанных на полях» параллельных мест, например, к 1-й главе Апокалипсиса (ниже будет видно, почему мы выбрали эту книгу), показывает, что понятия «параллельных мест» и «цитаты» не совпадают. Наряду с действительными цитатами (например, из книг пророков) мы находим среди «параллельных мест» любые виды переклички: общие мотивы, словесные формулы, вообще устойчивые словосочетания (такие, как «верный свидетель»), — короче, «общие места». К тому же границы между цитатой и общим местом здесь настолько размыты, что очень часто без смыслового анализа нельзя понять (или вообще нельзя установить), имеем ли мы дело с заимствованиями или с элементами общего (для определенного круга памятников) языка. Поэтому и параллельные места Библии не могут быть механически связываемы ни с какой «моделью поведения цитаторов». Нетрудно также увидеть, что по объему «параллельное место», как правило, не совпадает со стихом, но составляет его часть, нередко небольшую (скажем, два слова). Между тем все изложение данного параграфа основывается на идентификации «параллельного места», во-первых, с цитатой и, во-вторых, с целым стихом.

«Из 77 книг библейского канона»[46] авторы брошюры выбирают 55, которые, как они полагают, имеют более или менее определенные датировки у «историков». Остальные 22 книги они отбрасывают. Итак, «расположив 55 библейских книг в их хронологической последовательности, Фоменко составил и изучил соответствующую частотную матрицу (размером 55x55). Оказалось, что почти все (а именно 50 из 55) библейских книг удовлетворяют принципу максимума…» (с. 18 cл.). Это-де «показывает, что традиционное упорядочение библейских книг в основном верно» (с. 19).

Заметим, что слова «в основном» здесь могут иметь только количественное значение — мы вскоре увидим, что авторы «методик» отвергают как раз основу упомянутого ими упорядочения, а именно представление о ветхозаветных книгах как о предшествующих новозаветным. Уже то, что мы знаем о «модели» Мищенко и ее несоответствии материалу, указывает на очень высокую (по меньшей мере) вероятность ошибок в выводах из предлагаемых подсчетов. Отметим еще два фактора, которые могут влиять на подсчеты независимо от модели. Во-первых, в Библии есть группы книг, связанных между собой теснее, чем с остальными (это — Пятикнижие, хроники, книги изречений, пророки, в Новом завете — евангелия). Во-вторых, библейские книги (особенно более ранние) подвергались позднейшей обработке, так что многие из параллельных мест могли появиться в ходе этого (многовекового) редактирования.

Но возвратимся к выводу Фоменко. Из пяти «особых», т. е. не «удовлетворяющих принципу максимума», книг от трех авторы отделываются утверждением, что они-де «имеют малую амплитуду и их тип слабо выражен» (с. 19 — не будем доискиваться, что это значит), от одной (книги Даниила) — «сдвигом … к другим пророкам» (т. е. изменением датировки), и, наконец, о последней — Апокалипсисе — мы читаем: «Частотный график Апокалипсиса поразителен. Он … тождественен с графиками первых книг канона. Это может означать только одно: Апокалипсис стоит в традиционном списке не на своем месте; его истинное место — в начале списка» (с. 19). Но почему же «только одно»? Мы помним, как авторы брошюры тремя страницами выше писали: «Иное же поведение графиков будет указывать па неправильность либо модели, либо хронологии» (с. 16).[47] Все постепенно становится на свои места. Если даже считать график Апокалипсиса хоть сколько-нибудь связанным с «моделью поведения цитаторов», то ничто не может воспрепятствовать заключению: неправильна модель.

Авторы брошюры и сами ощущают недостаточность чисто формального обоснования для своего столь сенсационного вывода. «…Этот вывод Фоменко подкрепляет независимым наблюдением, касающимся характера цитирования Апокалипсиса новозаветными авторами» (с. 19). Предлагаемое «независимое наблюдение» являет нам такую примитивизованную логику, такое непонимание природы литературного произведения, роли цитаты (и вообще «чужого слова», по терминологии М. М. Бахтина) в литературе, что нам остается (в который раз) продемонстрировать все это читателю.