История и баланс событий. Вып. 3

Что же касается Ивана Тихоновича Посошкова, то разве не он является первым на Руси автором Строительных Норм и Правил – СНиПов? Но где ему, замученному в Петропавловской крепости памятник на родине, в селе Покровское, что близ Москвы? У Минстроя нет денег? Или тут имеется иная причина национального беспамятства и неблагодарности предкам?

И ещё.

Из сообщения де ла Невилля следует, что «торговцы с Востока и из Европы» очевидно не могли зимой везти сезонный товар по воде. Значит, они везли относительно мелкие его партии на телегах и санях, – на транспортных средствах много меньшей вместимости, чем речные суда, – отыгрывая свою прибыль на скорости оборота и, надо полагать, на взвинчивании цен. Соответственно можно сделать заключение о высокой загрузке дорог в конце XVII в., большой нагрузке на работников отдельных таможенных постов и кремлёвских чиновников и сделать вывод о диком разгуле коррупции и на таможнях, и в Кремле. Жирующий во все времена коррумпированный класс начал жировать ещё стремительнее. В XVII в. наступила его золотая эра, Эпоха Моли.

Или зимой вся транспортная инфраструктура на Руси замирала?

Подсчитанные две тысячи торговых павильонов столицы могли существовать только при самоокупаемости. Не трудно подсчитать их товарооборот через натуральные показатели. Откуда ещё проще вычислить реальную численность городских жителей, уровень их немалой платёжеспособности, валютные резервы Московии… и чему ещё учат экономистов? Давайте посчитаем!

Торговые риски и форс-мажор

Вчера стояли ларьки перед Кремлём, сегодня царь приказал снести их все…; в порту под видом таможни на борт судна поднялись бандиты…; князь «забыл» об уже полученном откате от купца за право монопольной торговли и решил экспроприировать его бизнес целиком…; хлипкое судёнышко пошло в шторм ко дну…; поп, которому поручено было сохранить товар в подклетях церкви, сгноил его…; должник разорился… Жизнь купеческая всегда полнилась трагедиями.

Русская Правда Ярослава

Того купца, что шёл с чужими кунами, и которые либо утонули, либо их бандиты отняли, либо в огне сгинули, не убивать и не продавать в рабство, и пусть расплачивается как может, так как не виноват он, что нашла на него божья погибель. Однако если сопьётся он, или в драках искалечится, или же в безумстве товар чужой испортит, то пусть судят его владельцы товара, и полная им воля, продать ли этого купца в рабство.

Вопросы к учителю

Можно заметить, что довольно часто вопросы прямо вроде бы не касаются заявленной темы. Вот и здесь я сгенерирую за школьников занимательные вопросы по тексту нормативного акта XI века авторства сына князя Владимира.

Оказывается, что в Древней Руси, доверившись какому-либо купцу и отдав ему свой товар на продажу с рассрочкой платежа (предоставив товарный кредит) в случае, если купец гробил это имущество, владелец товара однозначно либо убивал несчастного, либо продавал его в рабство. И это, получается, было нормой киевского общества до времён князя Ярослава! То есть в начале XI столетия от РХ, или спустя аж полсотни лет от даты бодрой христианизации страны кн. Владимиром (отцом Ярослава) евангельский императив «возлюби ближнего своего!» ещё не достучался до ново-христиан? Однако же и нравы были в Киеве, да и в Новгороде! А в чём разница нравов соответствующих чиностояний России X и XXI веков? Я не вижу! А вы?

А если никакими стараниями идеологического блока власти (ранее – это Церковь, хотя и сегодня опять вернулись к церковной десятине[5]) эти жуткие нравы никак не удалось изменить за одну тысячу лет, то каков же к.п.д. этого блока? Не ноль ли?

Хорошо, взглянем иначе. Сниспустимся из келий спецов по «вакуумной акустике» таки на землю, разыграв драматический сценарий в жёсткой, как и сама жизнь, форме.

Пусть я – купец, и пусть я взял товар на реализацию, но и товар, и судно утонули на Ладоге в жуткий шторм; погибли мои люди, я лишился почти всего.

Приходит ремесленник – производитель и владелец товара, – гнусавит: мол, отдай пять гривен за мои изделия! Он в своём уме? Ну ладно – говорю ему, не ругаясь, – давай поделим риск хотя бы пополам, ведь и я потерял много: главное, и в отличие от тебя, у меня люди погибли! Про неполученную прибыль на Готланде и мои неустойки перед скандинавами уже и речи нет! Тот – вот же нелюдь! – упирается. И что? Мои нервы беспредельны? Ясно, что я спущу его с лестницы, сыновья на крыльце добавят, а челядь донесёт остатки костей супостата до его берлоги, да и дело с концом! А если паче чаяния несусветец вдруг в разборки пойдёт да подельников по цеху зазвать решится в помощь, то ведь купцов в городе поди больше будет, чем ремесленников! – Какое моё убийство его руками? Какое моё рабство? О чём речь? Это ему меня бояться нужно!