История и география загробного мира

Одиссей не знал, что достиг чистилища, но в то далекое время (первая половина двенадцатого века до Рождества Христова) ни чистилища, ни рая, по-видимому, просто не существовало, и склоны горы являлись пристанищем диких животных и перелетных птиц; по крайней мере, присутствие людей на острове в ту эпоху археологически не подтверждается. Впрочем, запрета на посещение этой горы тогда, по-видимому, тоже не существовало (не было оснований), да и до рождения Климента Александрийского оставалось почти полторы тысячи лет. Так что у Одиссея была прекрасная возможность обследовать гору, которой еще только предстояло войти в систему загробного мира, а у аэдов во главе с Гомером – возможность воспеть еще одно путешествие царя Итаки. Но гибель корабля (объяснявшаяся естественными причинами или гневом Посейдона, который издавна преследовал героя) оставила первое в европейской истории плавание по Южному полушарию безвестным. И если бы не встреча знаменитого лжеца и знаменитого поэта в аду, мы бы и по сей день о нем не знали. Правда, именно потому, что Одиссей был известен как лжец (не случайно он оказался в восьмом круге ада), некоторые комментаторы сомневаются в правдивости его слов. Но других источников у нас нет. Во всяком случае, Борхес в своих «Девяти эссе о Данте» утверждает, что в данном случае Улисс не лжет и что гора в Южном полушарии, о которой он рассказал, – это и есть та самая гора, к подножию которой Вергилий сквозь недра земли вывел великого флорентийца.

Так выглядит дантовская картина земного шара (включая размещенные на нем ад, чистилище и земной рай). Картина небес сложнее, но она, помимо «Божественной комедии», подробно описана в трактате Данте «Пир». Вокруг неподвижной Земли вращаются девять концентрических небесных сфер, на которых и пребывают души большинства умерших и ангелы; вращение сопровождается гармоничным звучанием. Первые семь сфер соответствуют планетам, к которым Данте относит также Луну и Солнце. Это небеса Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна. Восьмой сфере соответствует небо Неподвижных Звезд, девятой – кристальное небо, называемое также Перводвигателем. Кристальное небо с огромной скоростью вращается «благодаря пламеннейшему желанию воссоединиться с каждой частью божественнейшего покоящегося неба». «Покоящееся» небо – десятое по счету, оно называется Эмпирей, и это – «место, где пребывает высшее Божественное начало, созерцающее собственное совершенство». Здесь же пребывают и «блаженные духи» – высшие святые христианского пантеона. «Это и есть постройка, венчающая Вселенную, в которую она вся и включена и за пределами которой ничего нет».

Таково в целом мироздание по Данте, а для немногих сомневающихся поэт ссылается на «мнение Святой Церкви, которая не может сказать ложное».

С точки зрения сегодняшних представлений о строении мира нарисованная Данте картина, несмотря на отсылку к высшим авторитетам, не вполне точна, особенно в части физики небесных сфер. Но до открытий Коперника оставалось три с половиной столетия, и в ученом мире царила модель Птолемея – с земным шаром в центре Вселенной и вращающимися вокруг него Солнцем и планетами. Что не мешало путешественникам пользоваться картами, в том числе картами звездного неба, и прекрасно добираться до места назначения. Поэтому даже сегодня любой из нас может использовать «Божественную комедию» как путеводитель, не делая особых скидок на Птолемея.

В двадцатом веке неоднократно делались попытки примирить космологию Данте с современными физико-математическими теориями. Так, знаменитый философ отец Павел Флоренский в своей книге «Мнимости в геометрии» пишет о дантовской вселенной: «Картина этой вселенной неизобразима эвклидовскими чертежами…» Флоренский приходит к выводу, что пространство Данте построено «по типу эллиптической геометрии». Рассматривая путь поэта, в том числе с момента его выхода на поверхность Южного полушария и далее по небесам до планеты Сатурн и обратно на Землю, он пишет: «Дант все время движется по прямой и на небе стоит – обращенный ногами к месту своего спуска; взглянув же оттуда, из Эмпирея, на Славу Божию, в итоге оказывается он, без особого возвращения назад, во Флоренции… Итак: двигаясь все время вперед по прямой и перевернувшись раз на пути (ранее, в центре Земли. – О. И.), поэт приходит на прежнее место в том же положении, в каком он уходил с него. Следовательно, если бы он по дороге не перевернулся, то прибыл бы по прямой на место своего отправления уже вверх ногами. Значит, поверхность, по которой двигается Дант, такова, что прямая на ней, с одним перевертом направления, дает возврат к прежней точке в прямом положении; а прямолинейное движение без переворота – возвращает тело к прежней точке перевернутым. Очевидно, это – поверхность: 1) как содержащая замкнутые прямые, есть римановская плоскость и 2) как переворачивающая при движении по ней перпендикуляр, есть поверхность односторонняя».