История и география загробного мира

Логика Пинело в основном сводилась к тому, что рай должен находиться там, где природа особенно «щедро расточила свои сокровища» и «наглядно явила свою мощь», это место должно быть «средоточием всего самого лучшего, ценного и чудесного на Земле». Автор убедительно описывает великолепную природу Латинской Америки, в том числе, например, реку, вода которой, застывая, превращается в «камень шафранового цвета». Воды другой реки имели еще более замечательные свойства: достаточно было опустить в них любой камень, как на нем отображался знак креста, причем «на сколько частей ни расколи эти камни, на каждой отобразится святой знак».

Четырьмя реками, истекающими из земного рая, Пинело считал Амазонку, Магдалену, Ориноко и эстуарий Ла-Плата (устье слившихся рек Уругвай и Парана). Тот факт, что в Библии говорится о Тигре и Евфрате, нимало не смутил испанца – по его мнению, реки, вытекающие из американского рая, подземными каналами попадают в Старый Свет и здесь дают начало: Ла-Плата – Нилу, Магдалена – Гангу, Ориноко – Тигру и Амазонка – Евфрату.

Пинело нанес рай на карту Латинской Америки, не забыл он обозначить и расположение знаменитых райских деревьев. Древом познания, с точки зрения Пинело, была гранадилла, которая хотя и не является в полном смысле слова деревом (это древовидная лиана), но дает очень вкусные сладкие плоды.

«Телесное и подлинное место рая – в амазонской сельве», – писал Пинело. «Где еще на Земле найдется место, более подходящее для рая – столь красивое и чудесное во всех отношениях, с таким ровным и благоприятным климатом?» Надо отметить, что в своем последнем утверждении испанец ошибся. Хотя Пинело и считался признанным знатоком Южной Америки, в сельве он, вероятно, не бывал. Во всяком случае, если здесь когда-то и находился земной рай, то ко времени прихода европейцев природа этих мест сильно изменилась, и колонизаторы с полным основанием называли сельву «зеленым адом».

Нельзя не упомянуть еще об одной возможной версии расположения земного рая. О ней пишет (в порядке гипотезы) диакон Александр Филиппов; согласно его предположению, земной рай существовал на территории единого праматерика Гондваны. Инд и Нил были одной рекой, которая и фигурирует в Писании как Гихон, Фисон же отождествляется с Гангом. Эта версия позволяет примирить мнения Отцов Церкви, считавших Гихоном то Нил, то Инд; она же предлагает ответ на вопрос: как Ганг (который оные Отцы отождествляют с Фисоном) мог оказаться вблизи от Тигра и Евфрата?

Авторам настоящей книги наиболее обоснованной представляется версия о том, что земной рай был расположен в междуречье Тигра и Евфрата и что Фисон и Гихон – это небольшие реки, которые сегодня уже невозможно идентифицировать. А «Землею Куш» в Библии называется не та страна Куш, о которой мы знаем от древних египтян, а какой-то район на севере Междуречья. Хотя нельзя исключить, что в качестве райских земель использовались сразу несколько территорий – тогда легко объясняется тот факт, что, например, святой Брендан, чей авторитет и добросовестность не вызывают сомнений, встретил земной рай в Северо-Западной Атлантике. Это допущение позволяет принять и версию Колумба о нахождении рая в Америке. При этом метрополия – сад, в котором обитали Адам и Ева, – видимо, все-таки располагалась в Месопотамии.

Но где бы ни находился Эдемский сад (или сады), воды потопа покрыли Землю, и рай со всей своей фауной и флорой, включая оба знаменитых дерева, не избег всеобщей участи (поэтому позднейшие попытки искать его, опираясь на «допотопные» источники, представляются не слишком резонными).

Когда воды схлынули, то восстанавливать рай не стали: христианство еще не возникло, а значит, не было и христиан, чьи праведные души требовалось куда-то направлять после смерти. Ветхозаветные праведники, увы, пребывали в аду, расплачиваясь за грехи своих прародителей, вкусивших от дерева познания. Видимо, отдельного ада для них не существовало (возможно, их было для этого слишком мало), и они отправлялись в греческий Аид. По крайней мере, Данте Алигьери, совершивший путешествие по аду и рассказавший о нем в «Божественной комедии», встречал здесь многочисленные тени древнегреческих и древнеримских граждан, мирно сосуществующих с христианами. Это дает основание думать, что греческий Аид понемногу заселялся библейскими персонажами, а после победы христианства в Европе был попросту освоен представителями новой религии.