История и география загробного мира

Забегая вперед, скажем, что к концу Нового царства (в конце второго тысячелетия до н.э.) Осирис окончательно победил Ра и присвоил себе его главный атрибут – солнечный диск. С этого времени его – бога подземного царства и владыку мертвых – стали изображать с сияющим диском на голове, что можно расценить двояко: как окончательную победу загробного мира над миром живых – но и как победу жизни и света над мраком смерти. Но это случится на тысячу лет позже. А пока что в загробном царстве египтян надолго установился определенный порядок, не нарушаемый никакими революционными потрясениями.

Впрочем, назвать систему, установившуюся в подземном царстве, порядком в нашем понимании этого слова, пожалуй, трудно. Здесь, помимо прибывающих сюда на жительство переселенцев, издревле существовало местное население, состоящее из разного рода зверей и демонов, ведущих свою жизнь и не вступающих с администрацией Осириса ни в какие отношения. Поэтому умерший египтянин, даже отмеченный при жизни всяческой праведностью и не без оснований рассчитывавший на счастливую посмертную участь, подвергался на пути к Огненному острову многочисленным опасностям и мог безвинно погибнуть до начала судебной процедуры. Осирис не принимал никаких мер по обеспечению безопасного передвижения на вверенных ему территориях, и, чтобы как‐то это компенсировать, египетские жрецы стали создавать многочисленные руководства для новоприбывших.

Уже упоминавшиеся нами «Тексты пирамид» такому назначению не вполне соответствовали. Это были магические заклинания, гимны богам, обращенные к ним просьбы о содействии усопшему и восславление самого усопшего, его земных подвигов и его грядущей посмертной судьбы. Но что должен был делать покойный для того, чтобы этой судьбы достигнуть, или хотя бы просто не быть съеденным «Пожирателем ослов», или не свалиться в «озеро пламени», – об этом «Тексты пирамид» говорили скупо. И хотя «Пожиратель ослов», судя по своему имени, питался преимущественно ослами, считалось, что он представляет для покойного немалую опасность. А ведь в загробном мире обитали еще и некий «Поглотитель миллионов», и убийца Осириса Сет, «живущий падалью», не говоря уж о страшном Апопе, с которым ежедневно сражались, причем не всегда успешно, сам Ра и его дружина. Кроме того, на берегах подземного Нила обитало множество бегемотов, которые были крайне опасны и для людей, и для богов. А в самой реке водились многочисленные крокодилы… Некоторые египтяне для защиты в пути брали с собой целые военные отряды – так, номарх Месетхи, живший в конце Первого Переходного периода (при Десятой династии), отправился в Дуат во главе восьмидесяти статуэток– воинов: сорока копейщиков-щитоносцев и сорока лучников. Интересно, что лучники были не египтянами, а нубийцами.

Но солдаты, естественно, не могли помочь найти правильную дорогу или противостоять могущественным демонам. И в годы Среднего царства на стенках саркофагов стали появляться тексты, назначенные служить для покойных чем‐то вроде путеводителей, – так называемые «Тексты саркофагов». Самый знаменитый из них – «Книга двух путей» – содержит шестнадцать «глав», в которых не только подробно рассказывается, как можно двумя путями, водным и сухопутным, достигнуть «Чертога Двух Истин», где вершит свой суд Осирис, не только говорится о возможных опасностях, подстерегающих путешественника, но и впервые дается карта-схема маршрута. На ней красной полосой изображено «огненное озеро» с пометкой «не иди к нему». Для души, выбравшей сухопутную дорогу, отмечены плотины и даются инструкции, как миновать стражей (следует прочесть «изречение прохождения» или выдать себя за бога). Можно использовать и водный маршрут, оба пути сходятся.

Но шли годы, и египтяне, по‐видимому, осознали все неудобство карт и инструкций, размещенных на стенках саркофагов. Саркофаг – вещь весьма громоздкая. И даже если допустить, что покойный тащил его на себе (или транспортировал каким‐то иным способом) до самого суда, момент, когда на тебя накидывается «Поглотитель ослов», – не самый подходящий для того, чтобы читать надписи, расположенные в том числе внутри саркофага, на его днище и крышке, тем более что саркофагов, как правило, было несколько и они вкладывались один в другой, как матрешки.