История и легенды древнего Рима

Ганнибал надеялся, что союзники Рима разбегутся кто куда, едва пунийцы вступят в Италию. Однако этого не произошло. Да, галлы в большинстве своем перешли на сторону Карфагена. Но остальные твердо стояли за Рим. Еще никаких успехов — только поражения, а из Неаполя прибыли послы и привезли золотые чаши, дабы поддержать опустевшую римскую казну. Сенат, однако, принял лишь одну чашу: не так еще Рим обеднел, чтобы жить подаянием. Из Пестума, что в Лукании, тоже прибыли послы, и тоже прислали золотые чаши. А тиран Сиракуз, что куда важнее, прислал хлеб, 1000 лучников и пращников и золотую статую Победы. Так что Ганнибал очутился на чужой враждебной земле без пополнения войск и денег. До Каннской битвы ни один город не принял его в свои стены.

Шесть месяцев истекли, и диктатор сложил с себя полномочия. Консулы приняли под свое командование войска. Новые консулы продолжали тактику Фабия, нападая на фуражиров и одиночек, но уклоняясь от решительного сражения.

«Когда же победа?» — шумел народ на форуме.

«Мы сумеем разбить Ганнибала!» — утверждали аристократы.

Все ждали решительного сражения и окончательной победы. Не просто ждали — жаждали.

Нешуточные сражения кипели и на форуме: за право стать жонсулом и разбить Ганнибала боролись патриции и плебеи. Теренций Варрон обвинял патрициев (и Фабия прежде всего) в том, что они намеренно затягивают войну. А вот если народ изберет консулом именно его, Теренция, то он после одной успешной битвы с Пунийцем закончит войну. Ясно, что Теренций воображал себя по талантам равным Ганнибалу.

Варрон добился своего и получил должность консула от плебеев, хотя конкурировали с ним плебеи куда более известные и родовитые. От патрициев консулом стал Луций Эмилий Павел.

Римляне произвели новый набор. Набрали много, даже слишком много народу. Пока войско еще не отправилось воевать, консул Варрон частенько выступал перед народом, заявляя, что, как только он встретится с врагом, так войну и закончит. В пользу Рима, разумеется.

«Пусть лучше тебя боится умный враг, чем хвалят глупцы-сограждане», — напутствовал консула Эмилия Павла Квинт Фабий Максим.

Итак, к войску прибыло большое пополнение и новые консулы. Один из прежних консулов вернулся в Рим, ссылаясь на преклонные годы, а второй остался. Консулы командовали по очереди. Один день — один, другой день — другой. Кстати, начальник конницы Минуций предлагал подобное Фабию, но диктатор предпочел поделить войска: пусть лучше погибнет половина войск, чем под командованием безрассудного полководца полягут все легионы, и отказался стать заложником Минуция. Войска римлян состояли на две трети из новобранцев — это стало одним из решающих факторов в будущем поражении. Римляне горели желанием вступить в бой, не подозревая, что продовольствия у Ганнибала осталось всего на десять дней (весь хлеб хозяева свезли в укрепленные города). Теренцию удалось в очередной раз побить фуражиров, и он ринулся преследовать отступающих пунийцев, но Эмилий Павел его остановил. Варрон возмутился: «Я мог бы выиграть войну!»

Видя, что римляне избежали очередной ловушки, Ганнибал ушел в Апулию, где раньше созревали хлеба, и где он надеялся запастись продовольствием. Римляне пошли за ним. И так они подошли к Каннам. Здесь Ганнибалу удалось захватить римскую продовольственную базу.

Канны, 2 августа 216 г. до н. э.

Место было явно удобное для конницы, равнина, на которой можно развернуться. Эмилий Павел был против сражения, — так утверждает Тит Ливий. Но Варрон дождался дня своего командования и выступил. А ведь Ганнибал побеждал прежде всего благодаря коннице.

Два римских консула, вместо того, чтобы сообща решать тактические задачи, лишь ссорились друг с другом. Аппиан описывает постоянные ссоры между консулами и их сторонниками. Армия около 86 000 человек — в основном состояла из новобранцев, которые может быть и имели прежде боевой опыт, но сами соединения — центурии, манипулы и легионы были образованы заново. К тому же Варрон, командовавший войсками в день битвы при Каннах, сделал все, чтобы проиграть сражение.

Римские войска, разбитые на манипулы, обычно имели возможность для маневра. Легионеры строились таким образом, что бившиеся впереди шеренги могли отступить, пройти сквозь задние ряды и пропустить вперед свежие силы. В битве при Каннах римляне построились в три линии по двенадцать шеренг в каждой, то есть в глубину — 36 шеренг. Образовался фронт длиной 2 км, при этом легионы и манипулы строились практически вплотную. Таким образом вся эта огромная масса не могла маневрировать и перестраиваться, уставшие в сражении легионеры не могли отступить за ряды свежих сил. Римская армия превратилась в допотопную фалангу.