История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц

Самой актуальной и новейшей он счел написанную в начале XX в. и напечатанную в 1995 г. в Москве монографию Б. М. Соколова «Большой стих о Егории Храбром». По Азбелеву, «Работа представляет собой систему разносторонних доказательств заключения Б. М. Соколова о том, что основой так называемого „Большого стиха о Егории Храбром“ является историческая песнь XI века, которая была посвящена христианизаторской деятельности Ярослава Мудрого».[247]

Автор статьи резко критикует книгу О. В. Захаровой «Былины. Поэтика сюжета: учебное пособие для студентов филологических специальностей»,[248] оценивая ее в итоге как «несильную дипломную работу».[249] С такой оценкой уважаемого классика трудно согласиться. Хотя указанный труд ничего принципиально нового и не содержит, имеет ряд ярко выраженных погрешностей, он обладает большей частью качеств, необходимых для учебного пособия, для которого некоторая упрощенность даже полезна.

Следующим объектом критических замечаний С. Н. Азбелева стала книга И. Я. Фроянова и Ю. И. Юдина «Былинная история».[250]

Концепция этих авторов называется в его статье, «в основном, конгломератом давно оставленных наукой представлений 120-летней давности».[251] Он безаппеляционно ставит упомянутому труду диагноз «дилетантизм» за «отказ от учета специальных работ по вопросам, которые они (авторы) обсуждают».[252] Вместе с тем, доскональное знание научной терминологии и историографии еще не означает, что на такой работе можно ставить «знак качества». В большинстве случаев, наоборот, определенная доля абстрагирования от аналогичных исследований необходима для внесения новизны в кажущуюся досконально изученной область науки. Что же касается работ И. Я. Фроянова и Ю. И. Юдина, то в них можно выявить важнейшее рациональное зерно — ими подчеркивается факт связи былинных сюжетов с социальными процессами и ситуациями, которые отражены в эпосе (в частности, на примере «инициации»).

Последний объект его критики в данной статье — книга «Незнакомая Древняя Русь»[253] С. В. Горюнкова, 89 страниц которой заслужили похвалу за большое количество использованных источников. К этой похвале можно присоединиться, поскольку количество привлекаемых источников и глубокое качественное зондирование проблем характерны и для других его работ.[254] По широте научной эрудиции данного автора можно сравнить с Л. Р. Прозоровым, относительно недавно начавшим разработку эпической проблематики.[255]

Подводя итог этому обзору, С. Н. Азбелев пришел к выводу о том, что: «дилетантизм — симптоматичен нашему времени».

С этим утверждением трудно не согласиться, но ученый, по-видимому, в своем обзоре обращал внимание лишь на некоторые издания, типичные для современного состояния науки, но не отражающие полной картины ее нынешнего положения.[256] Поэтому одно из лучших исследований в области эпоса конца XX в. — монография Б. Н. Путилова «Экскурсы в теорию и историю славянского эпоса»[257] по «странному» стечению обстоятельств осталось незамеченным С. Н. Азбелевым.

В отношении этой работы Б. Н. Путилова можно сказать, что она резко отличается от большинства изданных за последнее время научных трудов. Им был применен комплексный подход к эпическому материалу, для сравнения ученый использовал этнографические материалы, собранные на территории населенной южными и западными славянами. Такие сравнения выглядят убедительнее, чем ссылки на материалы индийской, а тем паче африканской этнографии, которыми изобилуют труды многих ученых советской эпохи.

Не менее интересной представляется и сборник статей К. В. Чистова «Фольклор. Текст. Традиция», в котором достаточно подробно рассмотрены основные проблемы специфики фольклора и его изучения в свете теории информации.

Однако даже такие высококачественные научные работы, основанные на безупречном знании методологии и историографии фольклористики, мало что меняют при отсутствии новизны в подходе к эпическим материалам.

Гораздо большее значение имеет деятельность в отношении публикации материалов, раскрывающих особенности исследования фольклора в дореволюционный период. Переписка ученых зачастую предоставляет возможность воссоздать логическую цепочку их рассуждений, хотя и очевидную для современников, но малопонятную в наше время, которая обычно бывает пропущена в научных трудах.[258] Это позволяет в некоторой степени избежать формально-статистического подхода к их работам, что, к сожалению, в значительной мере свойственно многим историографическим трудам советского периода.

Вместе с тем, новейшие переиздания трудов В. Я. Проппа и других выдающихся исследователей[259] (не так давно появилась книга В. В. Чердынцева «Где, когда и как возникли былины»,[260] устаревшая задолго до публикации), не способны исправить положение «застоя» в историческом изучении эпоса. Практически все доводы за и против тех тезисов, которые в них есть, уже известны.[261]