Читаем История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц полностью

Ставить исследование в подобные рамки было бы неосмотрительно, поскольку не все общественные отношения касаются конфликтов и далеко не всегда они имеют системный характер. Однако в отношении статичных явлений структурно-функциональный анализ социальных систем трудно чем-либо заменить.

Каждый образ эпического героя требует проведения отдельного анализа соответствующей ему системы социальной практики. Наибольшее число злободневных вопросов обычно возникает в отношении интеракции, проблемы последовательной смены настроений общества, воплощенных в характерных чертах и социальных ролях эпических богатырей. Цепочка функции эпического героя типична в целом, но каждый отдельный образ героя в силу его злободневности, закрепившейся благодаря традиции, обладает индивидуальностью.

Таким образом, для того, чтобы показать характерные особенности отражения эпической социальной практики, необходимо исследовать процесс социализации личности, выявить пути ее самоактуализации в форме адаптации либо интеграции в эпическом обществе.

Выясняя, что является нормой, а что — аномалией, приходится обратиться к «сфере интересов» социальной психологии, что означает использование методов, характерных в первую очередь для нее.

Хотя большая часть методов социальной психологии приводится в рамках текста о методологии социологических исследований, однако теоретические построения, основанные на современных реалиях, не дают полного представления об исторически сложившейся социальной практике.[336]

Поэтому было бы ошибкой при подготовке методологической базы исследования эпической социальной практики игнорировать работы, проводимые в рамках исторической психологии, этнографических исследований и психоанализа.

1.2.7 Социологический подход

Исследование характерных особенностей социальной психологии и практики возможно только на основе данных социологии, поэтому существует необходимость воспользоваться ее теоретическими разработками, в том числе и методологическими.

К сожалению, применение ее методологических приемов неизбежно влечет за собой «мозаичность» всей методологической базы исследования в целом, поскольку социология еще не достигла той стадии развития науки, на которой формируется какая-то всеобъемлющая концепция, позволяющая учесть все особенности социальной практики. Какой-то общепринятой теории, объясняющей то, как общество влияло на личность, и как личность реагировала на это влияние, по большому счету, не существует до сих пор.[337]

Вместе с тем, положение в социологии таково, что каждое теоретическое направление обслуживает интересы какой-либо одной ветви социальной психологии. При этом теоретических построений, пытающихся обосновать поведение личности в рамках общества, не так уж и много. В зарубежной психологии в настоящее время насчитывается около 50-ти теорий мотивации.[338]

Перечисление всех точек зрения ученых, исследовавших проблемы социологии и социальной психологии, не входит в задачи данного исследования. Поэтому остановимся только на тех из них, которые удобнее применить к эпическим материалам. Прежде всего это работы А. Маслоу, Т. Парсонса, Р. Мертона, В. А. Ядова, Б. Д. Парыгина, Б. Ф. Поршнева, Л. С. Выготского, И. С. Кона.

Для объяснения поступков человека наиболее подходит такое теоретическое направление в социальной психологии, как «Гуманистическая психология» А. Маслоу и его сподвижников. Она показывает пути развития личности во всей совокупности проявлений ее индивидуальности. Центральными концепциями для этого направления можно считать теорию самоактуализации личности и доктрину иерархии фундаментальных потребностей, формирующихся от низших к высшим.[339]

Самоактуализация личности возможна только по отношению к обществу и неминуемо требует социализации (вхождения в состав того или иного общества с получением неких прав при условии выполнения тех или иных обязанностей). В отечественной социальной психологии имеется узкая и широкая интерпретация понятия социализации, предложенная Б. Д. Парыгиным.[340] «Под «социализацией» в узком смысле понимают процесс вхождения в социальную среду, приспособление к ней, в широком — исторический процесс, филогенез».[341]

Личность усваивает социальный опыт посредством определенных механизмов в ходе социализации (интериоризации внешнего опыта) и адаптации. «Социализация, — это аккумулирование индивидом на протяжении жизни социальных ролей, норм и ценностей того общества, к которому он принадлежит».[342]

По своим результатам социально-психологическая адаптация может быть либо позитивной, либо негативной, а по механизму реализации — добровольной или принудительной.

В этой связи приобретает большое значение социометрический метод, позволяющий выявить социальные связи личности (чем больше социальных связей, тем успешнее адаптация, тем более близкое к «нормальному» поведение проявляет новый член социальной группы).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология