История яда

Подобно ядам с черного континента, тангин имел своего духа по имени Райниманаманго, испытывавшего души и чресла.

Вместе с отравой дух проникал в желудок жертвы и наказывал хозяина, если он оказывался виновен.

Мальгаши считали, что сам по себе тангин совершенно безвреден и приобретает токсичные свойства только во время испытания. Это курьезное убеждение служит лучшим доказательством того, что туземцы нисколько не сомневались в магических свойствах своего яда. Но хотя такого рода представления были распространены во всех слоях малагасийского общества, во время ордалий чаще погибали все же представители низов, а не верхов.

Царские ордалии

Эдвин Бейкер, очевидец одной из таких ордалий, рассказывает: 9 марта 1830 года говаский монарх повелел провести большое испытание с целью очистить землю от колдунов. В отличие от обычных процедур, которым подвергались отдельные группы населения, предстоящее испытание касалось всех.

Обвиняемых сначала было около тридцати; среди них — знатные особы и лица, занимавшие высокие посты при дворе; были здесь и люди попроще. И хотя все участники считались равными перед законом… пардон, ядом, те из них, кто занимал видное положение в обществе, выжил, остальные же умерли.

Через месяц царь пригласил еще три десятка малагасийских женщин отведать тангина. Среди испытуемых оказались жены и сестры покойного царя и нескольких высокопоставленных чиновников, а также дочери судей. Все женщины остались живы, а церемония, в соответствии с обычаем, завершилась триумфальным въездом в столицу.

В мае того же года испытанию подверглись еще несколько мелких служащих и людей из народа. По окончании ордалии из чиновников не досчитались только одного, зато все люди низкого звания погибли. Вероятно, Райниманаманго считал, что истина и справедливость — прерогатива элиты!

Мало того, что на суде царил произвол, испытуемых часто подвергали жестоким оскорблениям. На следующий год одного чиновника коллеги обвинили в колдовстве. Воины, пришедшие его арестовать, обнаружили, что у обвиняемого только что умер отец. Сыновний долг обязывал его бдеть над покойником; если бы служащий нарушил этот священный обычай, то совершил бы величайший грех. Бедняга стал вымаливать у стражи отсрочку. Он просил не о милости, а только о том, чтобы ему дали время исполнить последний долг перед умершим. Но стражи остались глухи к его мольбам и приволокли несчастного к месту пытки.

Другой обвиняемый был прикован к постели жестокой лихорадкой и совсем не мог держаться на ногах, но его все равно принесли на ордалию и заставили выпить тангин. Судья, в соответствии с тайной инструкцией, удвоил дозу и преспокойно отправил беднягу на тот свет.

Эти зверские методы посеяли страх в душах родственников и друзей погибшего, и никто из них не рискнул вступиться за несчастного, боясь разделить его судьбу.

За всю свою историю сама церемония претерпела немного изменений. Сначала обвиняемый должен был съесть рис вместе с водой, в которой тот варился; затем его заставляли проглотить три кусочка куриной кожи величиной с медяк и давали ему выпить ядовитого зелья.

И только после этого мастер яда клал руку на голову обвиняемого и обращался к Райниманаманго, проникшему в тело жертвы, с торжественным призывом. Речь его была длинной, выспренней и многословной; время от времени шаман изрыгал проклятия одно ужаснее другого, стараясь произвести впечатление на слушателей. Все были почти уверены, что в эти драматические минуты мастер яда, пьянеющий от собственного красноречия, беседует с самим духом тангина, заточенным в теле испытуемого.

Сосредоточив всю свою силу в голосе, шаман с остекленевшими глазами заклинал Райниманаманго открыть истину. Во время испытания таинственный яд, который обычно ничем себя не выдавал, каким-то чудом превращался в общественного разоблачителя. Пробудившийся дух овладевал жертвой не затем, чтобы ее убить, а для того чтобы обрести в ней свой голос.

Но Райниманаманго говорил не словами, а действиями. Вскоре после того, как обвиняемый выпивал снадобье, начиналась рвота. Испытуемый извергал рис и три кусочка куриной кожи, которые мастер яда тотчас же принимался пристально разглядывать. Если клочки оставались целыми и невредимыми, человека признавали невиновным. В то же время кожа, начавшая «перевариваться», служила исчерпывающим доказательством вины.

В последнем случае преступника убивали деревянным пестом — тем, которым измельчали рис, и сбрасывали его оскверненное тело в братскую могилу или просто отдавали на съедение псам. Родственники жертвы, в свою очередь, попадали под подозрение, и их могли приговорить к уплате штрафа и даже к конфискации имущества.

Чтобы снять с себя подозрение в сообщничестве, родственник обязан был публично отречься от преступника, который мог приходиться ему сыном или отцом, и признать, что казненный понес заслуженную кару.