История Японии. Между Китаем и Тихим океаном

Это могущество Фудзивара — или их власть над государством — заметно способствовали развитию японской политической системы, теоретически скопированной с китайской и предполагавшей централизацию. Но Фудзивара, напротив, внесли в нее сильный отпечаток семейственности, довольно похожей на старинные системы кланов (удзи). Это оправданно, — говорили они, — ведь они управляют землями, где чиновники двора не имеют никаких практических возможностей отправлять власть. Выросшие в регионах и вернувшиеся ко двору, выходцы их этой семьи приносили туда свежее дыхание, интегрируя провинциальный образ жизни в уже старую систему централизованного государства. Всегда ловкие, они в то же время никоим образом не стремились к революционным переменам, оказывая полное уважение как к сану, так и к особе императора; их искусная политика выдачи дочерей замуж в конце концов почти генетически связала их с родом суверенов. Поэтому Фудзивара могут считаться прародителями, биологическими и политическими, японского государства средних веков и нового времени: провинциальные кланы управляют, император царствует.

С 1040 г. реставрация, а потом реформа системы поместий, созданной в середине VIII в., значительно ускорили этот процесс.

Имеются в виду территории, управление которыми — и соответственно налоговые поступления с них — правительство двора оставляло семьям, как правило, с очень давних пор физически или морально связанным с императорской властью. Правительство не теряло интереса к этим территориям, по, разрешая превращать их в сёэн, поместья, управляемые кем-то другим, снимало с себя ответственность за них. В самом деле, демографическое развитие — тогда Япония, вероятно, насчитывала семь-восемь миллионов человек — все более усложняло периодическое перераспределение земли. И потом, рост числа ртов и рабочих рук, которые надо было занять, предполагал освоение новых территорий. Как водится, властители регионов не замедлили добиться от правительства, чтобы оно признало эти территории, где подняли целину, за ними, ссылаясь на то, что способствовали здесь распространению административных рамок и законоположений, которые были приняты в столице и в зонах, непосредственно контролируемых правительством. Для подчиненных поместье имело вполне человеческий масштаб — региональный, и его обитатели учились уважать землевладение, доходы, налог, не пытаясь дознаться, кому идет последний. Так что эта система, первоначально задуманная как разумная форма делегирования известной власти агентам центрального правительства, сконцентрированной в их руках, в конечном счете стала мощным фактором географического, политического и даже социального дробления.

Императорская власть не хочет умирать

Тон переменился в 1068 году. Император, царствовавший в то время, Го-Сандзё, не был — исключительный случай для той эпохи — сыном женщины из рода Фудзивара. Поэтому суверен, не связанный никакими родственными связями, очертя голову ринулся на господствующий клан и, чтобы сокрушить всесилие Фудзивара, создал в 1094 г. систему инсэй, «монашествующего императора», — нечто вроде параллельной администрации во главе с императором, который официально удалился в монастырь и оттуда, в принципе лишенный всех полномочий, руководит своей клиентелой. Оттуда он имел возможность помогать, а также мешать царствующему императору или же другим монашествующим императорам, потому что при такой ситуации их могло быть столько же, сколько экс-президентов в современной республике. Сколь бы шаткой ни казалось эта система со стороны, но она просуществовала около трех веков, до самой эпохи Северной и Южной династий (1333–1392).

В первой половине XII в. в Киото привычные слова о недолговечности человеческой жизни, которые по традиции то и дело произносились в беседах, начали приобретать тревожную остроту, и каждый чувствовал, что всемогущество Фудзивара не будет вечным. Чтобы еще более смутить умы, в дело вмешались стихии: в 1134 г. свирепствовал голод, через двадцать лет (1153–1154) город опустошила смертельная эпидемия (кори?). Казалось, что маппо, конец цикла, в который некогда так верил Ёримити, теперь вступает в заключительную фазу.

А ведь когда всё плохо, не остается ничего, кроме надежных ценностей — родственной группы, в конечном счете эта идея вытеснила всякое другое отношение к центральной власти; в то же время сфера влияния последней все более сокращалась по мере того, как правительство передавало добрую часть своих полномочий принцам, администраторам и военным, получавшим лены в провинциях. В такой атмосфере соперничество внутри императорского дома или же дома Фудзивара легко порождало кровную месть, которая в свою очередь перерождалась в гражданскую войну.

Тайра и Минамото