История Японии

Но и это — лишь полбеды. В конце концов, часто случалось и так, что при подобном «правителе» страна живет достаточно спокойно, не стремясь к катастрофе.

Но в том-то все и дело, что у регента-сиккэна объявился соперник в борьбе за власть над государством. И этот соперник был… императором.

Следя за сёгунами и императорами-монахами, мы как-то уже успели позабыть об императорах на троне. А они, между прочим, имелись. Правда, роль их казалась чисто номинальной, а если что-то от них и требовалось, так это исполнение жреческих обрядов. Пока все это их устраивало, проблем не возникало.

Но в 1318 г. на престоле оказался человек с совершенно иным характером. Император Го-Дай го видел, что представляет из себя нынешний вариант сёгуната. Власть валялась под ногами, словно бы ожидая, когда номинальный властитель решится стать реальным, восстановив статус монархии. И Го-Дайго решился…

Случай представился довольно быстро: ставка не смогла ликвидировать не слишком крупное восстание на севере страны (видимо, там еще не забыли прежних вольностей).

Теперь можно было начать борьбу.

Еще до этого и до поражения Хубилая в стране начался серьезный династический кризис. У императора Го-Сага, покинувшего трон в 1246 г., было двое сыновей. Они занимали престол по очереди, и в 1300 г. было принято решение, что их наследники тоже будут сменять друг друга на троне. Система себя оправдывала, но только до Го-Дайго, который надеялся обрести независимость от бакуфу, а потом передать правление сыну.

Даже имя императора напоминало о его предшественнике, пытавшем освободиться от чрезмерной опеки со стороны клана Фудзивара (иногда его записывают как Дайго II). Есть мнение, что в его характере сочетались упрямство и острый ум, надменность и напористость. Но вот невероятной изворотливости непотопляемого Го-Сиракавы этому государю все же недоставало.

Заговор по устранению военного правительства бакуфу был составлен еще раньше, в 1324 г. Называлось это «Обществом свободных и непринужденных» («Бурэй ко»). Его участники и впрямь вели себя свободно — собрания казались вполне светскими пирушками с вином и изысканными кушаньями. Но конспираторы обсуждали весьма серьезные вещи, связанные со свержением диктаторов, которых считали теперь «северными варварами». Го-Дайго почти наверняка был посвящен в эти планы.

Но собственных сил у императора не имелось. Он попробовал найти поддержку в монастырях горы Хиэй и у некоторых кланов самураев. И попытки оказались удачными.

В 1331 г. начались открытые боевые действия, как и почти век назад. Но никто не догадывался, сколь долгой окажется война.

Не числом, а умением

Го-Дайго, не забыв прихватить императорские символы, укрылся в монастыре около Нары, когда его планы оказались раскрыты. О его местонахождении известно не было (видимо, заговорщики и в самом деле проявили верность), и войска ставки атаковали монастыри на горе Хиэй. Настоятель монастыря Энрякудзи, сын Го-Дайго, бежал в крепость Авата.

Вот тут и появляется Масасигэ Кусуиоки — человек, который прославлен не меньше, чем Ёсицунэ. Наконец-то и у императора появились свои самураи, не менее верные, чем те, что служили кланам в войне Гэмпэй.

Поскольку без мистики не обходилась ни одна средневековая война в Японии, придется рассказать и о сне императора. Ему привиделось, что снова находится во дворике столичного дворца. Там росло огромное дерево, ветви которого были обращены к югу. Под деревом расположились высшие сановники, но на самом высоком месте, обращенном опять же к югу, никто не сидел. А затем явились некие дети, просившие его занять трон.

Сон расшифровывался так. Если расположить рядом иероглифы «юг» и «дерево», можно получить родовую фамилию «Кусуноки». А дети — это наверняка посланники бодисатв, давшие добрый знак. После этого монах из храма Касаги сообщил императору о доблестном самурае Масасигэ Кусуноки. Оказалось, что тот готов горячо откликнуться на призыв, переданный императорским гонцом.

Масасигэ заявил императору: «За последнее время восточные варвары навлекли на себя осуждение неба своей непокорностью. Теперь пришло время воспользоваться их слабостью и обрушить на них кару небес. Это не будет трудной задачей. Все же, дабы привести пределы к покорности Вашему Величеству, потребуется и искусство, и военная сила… Если наши битвы будут умело рассчитаны, восточных варваров станет легко обмануть, и нам будет нечего бояться, ибо их сила заключается лишь в умении скрещивать острые клинки и разбивать крепкие доспехи. В войне мы никогда не можем предсказать исход любой битвы, Вашему Величеству не следует придавать большого значения каждому действию. Однако покуда вы будете знать, что Масасигэ жив, будьте уверены в том, что ваше священное дело одержит верх!»

Конечно, А. Моррис в своей книге «Благородство поражения» передает не реальные слова, а часть легенды — совещание императора Го-Данго и Масасигэ было тайным. Но ясно одно: в момент, когда монарх считал свое дело проигранным, появился герой, который сумел поддержать и его, и дело роялистов.