Читаем История Японии полностью

Важность образования для последующего быстрого развития страны была осознана японцами еще в ходе революции Мэйдзи. Роль образования лишь возрастала в связи с послевоенными реформами и выводом страны из разрухи и нищеты. И, как и сто лет назад, реформа началась с начальной и средней школы, и только затем были затронуты и университеты. Правящая Либерально-демократическая партия создала и программу нравственного воспитания, успешно заменившую прежние милитаристские проекты, «новый патриотизм» не заставлял людей убивать и умирать на поле боя, его основное содержание это вкладывание души в свою работу, преданность обществу, ставшая обязательной.

В настоящее время университеты работают практически во всех префектурах страны, а качество образования японцев и их восприимчивость к новой, мирной трактовке бусидо сделали возможным «экономическое чудо».

Было бы крайне несправедливым сказать в этой работе о Юкио Мисиме, не упомянув других видных писателей XX века. После войны у японского общества появилась настоятельная потребность в развлекательной литературе. Ни в коем случае не следует осуждать ни сам «легкий жанр», ни авторов, ни читателей. Тем, кто считает иначе, следовало бы посмотреть, какие авторы пользуются наибольшей популярностью в мире (а это — Дюма, Толкиен, Агата Кристи т.д.) и понять одну очень нехитрую истину: народ всегда прав. А какое-то четкое деление на «великие» и «низкосортные» жанры существует лишь в головах определенной части интеллигенции. На самом деле, любой жанр может стать и высоким искусством, и десятисортной халтурой — все зависит от личности и таланта автора. Кстати говоря, если СССР называли «самой читающей страной» (хорошо бы нынешней России побороться за такой титул), то и Япония в этом не уступала советским людям, если не сказать, что она в этом опередила нас.

В 1950-х наибольшей популярностью в Японии пользовались автор детективных романов Сэйтё Мацумото и Сохати Ямаока, писавший романы из истории страны (самый известный из них посвящен Иэясу Токугаве).

Японская литература постепенно получала международное признание. Писатель философского направления Ясунари Кавабата стал лауреатом Нобелевской премии в области литературы. В 1994 г. успех был повторен Кэндзабуро Оэ.

Из японских авторов, писавших в философские, притчевые произведения наиболее популярным еще в Советском Союзе стал Кобо Абэ. Его романы «Женщина в песках», «Западня», «Сожженная карта» получили еще большее признание после экранизации.

Говоря о японской культуре, нельзя не упомянуть о Акира Куросавы. Фильмы «Семь самураев», «Жить» и многие другие следуют не только общемировым идеям развития кино, но и особой, уникальной японской эстетике.

Но не надо забывать и о развлекательном жанре. Сейчас мы связываем японское кино с многочисленными версиями исторических или мистических фильмов. В отличие от КНР и Гонконга, в японском кино гораздо уделяется меньшее внимание «боевым искусствам с нарушением законов гравитации». Упор делается на психологию, такие фильмы, как «Звонок» и его многочисленные продолжения держат зрителя в напряжении с первой до последней минуты. Напомню — традиция мистики существует в японском кинематографе с самого начала его развития.

Удивительно, что в век развития кино, фотографии и комиксов выжила и традиционная гравюра. И не только выжила, но и смогла получить «второе дыхание». Вскоре после войны было создано «Общество японской гравюры». Здесь важной стала социальная и антивоенная тематика. Широкую известность получили работы Тадасигэ Оно «Черный дождь», «Хиросима», «Воды Хиросимы».

Японская музыка не завоевала слишком большой аудитории в России, хотя еще в 1960-х имелись песни, переведенные и оранжированные в СССР. Вообще, японская эстрада (по крайней мере, то, что довелось слышать) слегка напоминает лучшие советские образцы 1960-х — песни, звучавшие в исполнении Лидии Клемент и Майи Кристалинской. Япония и, как ни странно, Франция произвели самый настоящий прорыв в области электронной музыки. Удивительно хорошо и работать, и отдыхать, вслушиваясь в композиции Китаро, японского исполнителя, использующего и синтезатор, и национальные музыкальные традиции.

Естественно, на Японии, как и на всем мире, отразилась популярность рок-музыки. Но исполнителей, подобных исландке Бьорк, германским группам «Лакримоза» и «Раммштайн» или финской «Найт Виш», которые сумели потеснить англо-американский рок, пока не видно…


Японская кухня — традиции и современность

Быть может, такая тема покажется не слишком необходимой для работы по истории. Но, как известно, человек во многом «есть то, что он ест». Добавим — важно, и как он ест. Так, для итальянцев, которых обыкновенно представляют суетливыми и крайне эмоциональными, традиция неторопливых семейных обедов освящена веками. Французская кухня разнообразна не меньше, чем парижские моды (к тому же, но ней можно проследить историю Франции, даже то, что русские однажды дошли до Парижа, отслеживается в понятии «бистро»).

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука