История Японии

На следующий год было решено скоординировать удары по Силла с княжествами Когурё и Пэкче. Принц крови Кумэ (брат регента) возглавил войска. На сей раз против Силла направили 25 000 солдат. Есть сведения, что в войсках присутствовали и священники. Но планы военной кампании сорвались из-за недуга принца Кумэ.

Через некоторое время принц Кумэ скончался. Второй полководец, принц Тагима, тоже стал жертвой обстоятельств (скончалась его супруга). Миссия оказалась невыполненной.

То, что принцы крови назначались полководцами, говорит о значении, которое придавалось походу. Но теперь все чаще прямое военное вмешательство приносит больше проблем, чем выгоды.

Еще через двадцать лет, в ходе новой войны Мнмана была присоединена к Силла. И вновь государыня Суйко решает организовать экспедицию в Корею. Цель на сей раз была одна: не допустить присоединения. Если уж кому-то и отдавать Миману, так дружественному княжеству Пэкче.

Согласно хроникам, князь Силла решил сдать вновь завоеванные территории без боя. И вновь речь идет о дарах от двух корейских княжеств.

Но не войнами в Корее прославлено это правление. Гораздо более значимым стал так называемый закон семнадцати статей.

Законодательство Сётоку Тайси

Имя Сётоку Тайси — это посмертный титул регента Умаядо, означающий «принц святых добродетелей». Заметим, даже на это имя повлиял распространяющийся буддизм. К тому же, и распространение буддизма в стране связано именно с его деятельностью.

Принц с самого раннего возраста посвятил себя наукам — конечно, если быть точным, тому, что в его время считалось науками. А это, прежде всего, владение письмом и чтением (не забудем, насколько сложны иероглифы), знание китайской классики и буддийской теологии.

Иными словами, он получил прекрасное гуманитарное образование.

И это — огромное достижение. Какая, собственно, разница, что именно изучать ради овладения большими объемами информации и умением работать с ней. Главное здесь — результат. Человек, обладающий такими навыками, будь то средневековый европейский монах, буддист, посвятивший себя изучению сутр, еврей, знающий бесчисленные толкования и комментарии к Торе, в любом случае будет открыт для восприятия новых сведений.

Заботой регента стало распространение религии. Прежде всего, он обращал внимание на моральные ценности учения Будды. Но для японцев того времени были гораздо важнее внешние проявления веры. И ими в царствование императрицы Суйко не пренебрегали: возводились храмы и пагоды, монахи с материка (а затем — и свои) проводили богослужения, вовлекая в них и пока еще непосвященных.

Главам знатных родов ничего более не оставалось, как начать возведение буддийских святилищ, стараясь догнать и перегнать друг друга. Отстроенный новый монастырь наверняка предвещал будущую благосклонность государыни и, что куда важнее, регента и всего клана Сога. Но монастырь — это еще и очередной очаг книжной премудрости на земле Японии.

Иногда и от стремления выделиться при дворе бывает ощутимая польза…

Особую значимость приобрел храм Хокодзи (Асукадэра). Он отстроен в первый год правления Суйко и в честь него даже неофициально именовали эру царствования («годы Хоко»).

К концу эпохи государыни Суйко в Японии было 46 храмов, 816 монахов и 569 монахинь. Конечно, все это появилось не без помощи из Кореи. Корейцами оказались и настоятели храма Хокодзи, и духовные наставники регента. А вместе с монахами из Когурё и Пэкче (с этими княжествами в тот период поддерживались хорошие отношения) прибывали живописцы, скульпторы, архитекторы.

А вот с Китаем в те годы отношения были, мягко говоря, своеобразными. Ведь вполне понятно, что Китай при любой династии — это целый мир. А то, что находится за границами этого мира, выглядит всегда несколько «варварски».

Но японцы учились в те годы и в Китае, и это еще более ускоряло прыжок к созданию нового и вполне современного по тогдашним меркам государства. И влияние китайских эмигрантов нельзя сбрасывать со счетов.

Пока что Китай относился к островному соседу достаточно равнодушно. Иногда приходилось бороться с японским пиратством (все же «норманнская альтернатива», высказанная в предыдущей части книги, не лишена оснований). В этом случае высшие власти Китая выражений не выбирали. Можно процитировать Чжу Юаньчжана: «Вы, тупые восточные варвары. Живя далеко за морем, вы надменны и вероломны…» Да и желание японцев усвоить китайскую культуру, но на свой лад, в Поднебесной истолковывали как очередное доказательство отсталости, а японцев называли «карликовыми чертями из-за Восточного моря».

Но японцы упорно стремились к равноправным отношениям с Китаем. Недаром японские императоры писали теперь в посланиях: «Сын Неба Страны Восходящего Солнца — Сыну Неба Страны Заходящего Солнца», «Небесный Государь Востока — Небесному Государю Запада».

Пока что к таким заявлениям относились, как к едва ли простительной (и то — лишь из-за «варварства») наглости. Пройдет какое-то время — и ситуация очень сильно изменится…