История императорской власти после Марка

(2) «Кротость моего образа мыслей и осторожность перед великими дерзаниями, возможно, давно известны вам. Я и теперь не выступил бы перед вами, чтобы произнести такую речь, если бы меня к тому побуждал только личный замысел и неразумная надежда или стремление к надежде на нечто большее. Но меня зовут римляне и своим непрестанным криком торопят меня протянуть спасительную руку и не смотреть безучастно на позорно повергнутую столь славную и овеянную доблестью со времен предков власть. (3) Подобно тому как дерзание на такие дела при отсутствии разумного повода является опрометчивым и наглым, так медлительность по отношению к зовущим и просящим влечет за собой обвинение в малодушии и вместе с тем в предательстве. Поэтому я выступил, чтобы узнать, каково ваше мнение и что, по-вашему, следует делать, – взяв вас в советники и соучастники в данных обстоятельствах; ведь исход, если он будет удачным, даст мне и вам общую выгоду. (4) Нас зовут не слабые и пустые надежды, а римский народ, которому боги уделили господство над всем и империю, а также неустойчивость власти, ни за кем прочно не утвердившейся. Наше начинание будет безопасным благодаря настроению призывающих и потому, что никто не противостоит и не препятствует нам; (5) ведь и те, кто сообщает о тамошних делах, говорят, что даже воины, которые продали ему власть за деньги, не являются его верными слугами, так как он не выполнил того, что обещал[60]. Итак, дайте знать, каково ваше мнение».

(6) После такой его речи немедленно все войско и собравшаяся толпа провозгласили его императором и назвали Августом; набросив на него императорскую порфиру и наскоро собрав прочие знаки императорского отличия, они ведут Нигера с преднесением факела в храмы Антиохии и доставляют в его жилище, считая последнее уже не частным домом, а императорским дворцом[61] и украсив его извне всеми императорскими символами.

(7) Нигер очень радовался этому в душе, он полагал, что его шансы на получение власти упрочились благодаря настроению римлян и рвению людей вокруг него. Ведь когда разнес-{38}шийся слух дошел до всех народов, населяющих лежащий против Европы материк[62], не оказалось никого, кто бы неохотно стремился подчиниться ему, – от этих народов отправлялись в Антиохию посольства к нему как к признанному всеми государю. (8) Цари и сатрапы стран по ту сторону Тигра и Евфрата[63] слали ему письма с выражением радости и обещали свою помощь, если он в чем-нибудь нуждается. Он в ответ щедро наделял их дарами и, выражая благодарность, говорил, что не нуждается в союзниках, так как его власть твердо упрочена и он будет править без пролития крови. (9) Воодушевленный этими надеждами, он стал менее заботиться о делах и, склонясь к изнеженности, предавался развлечениям вместе с антиохийцами, отдаваясь празднествам и зрелищам. Об отправлении в Рим, с чем следовало бы особенно спешить, он не думал. (10) Хотя необходимо было как можно скорее появиться перед иллирийскими войсками и привлечь их к себе, опередив других, он даже не извещал их ни о чем, что делается, надеясь, что тамошние воины, если они когда-нибудь узнают об этом, согласятся с желанием римлян и мнением лагерей, расположенных на Востоке.