История инакомыслия в СССР

Попытки проведения публичных выставок художники-нонконформисты повторяли несколько раз, но безуспешно - им отказывали в помещении. В сентябре 1974 г. решили провести выставку на открытом воздухе. Для этого выбрали пустырь на юго-западе Москвы, на пересечении Профсоюзной улицы и улицы Островитянова. Обратились в Моссовет с соответствующим заявлением, но не получили разрешения. Однако и запрета не последовало - власти промолчали. Организаторы выставки разослали массу пригласительных билетов на «первый осенний показ картин» - в культурные учреждения, в газеты и иностранным корреспондентам.

15 сентября 1974 г. 24 художника начали показ картин на пустыре, но очень скоро выставка была разогнана под тем предлогом, что на этот день здесь назначены работы по озеленению. Появились бульдозеры и поливальные машины, милиционеры и какие-то типы в штатском - «представители общественности». Они кинулись на художников и на посетителей, били их, выворачивали руки. Картины отняли и затоптали в грязь, давили бульдозерами, которые направили на толпу. Среди избитых оказались иностранные корреспонденты - одному выбили зуб, другую ударили по голове ее же фотоаппаратом. Пятерых избитых художников милиционеры арестовали «за хулиганство». [227] В международной прессе по поводу случившегося поднялась целая буря. «Искусство в кольце головорезов» - так озаглавила корреспонденцию об этом газета «Лос-Анжелес Таймс» (17 сентября 1974 г.); «Искусство под бульдозером» («Крисчен сайенс Монитор», 17 сентября); «Русские громят бульдозерами выставку современного искусства» («Нью-Йорк Таймс», 16 сентября).

Видимо, этим объясняется, что решение художников через две недели организовать «второй показ» картин на открытом воздухе было принято - выставка состоялась в Измайлове, на поле за парком. В ней участвовали 65 художников не только из Москвы, но из Ленинграда, Владимира, Свердловска и других городах, в том числе и члены Союза художников, но большинство составляли нонконформисты. Около 15 тысяч зрителей посетили выставку. На этот раз власти лишь молча наблюдали все это со стороны.

После такого успеха неофициальные художники стали добиваться помещения для выставки - и добились. Они получили разрешение на выставку в Центральном Доме работников искусств. Осенью 1975 г. состоялись десятидневные выставки в Ленинграде и в Москве на ВДНХ. Были такие же выставки и в последующие годы, хотя каждый раз приходилось выдерживать бой за многие картины, особенно неприятные чиновникам из управления культуры, и не всегда все картины удавалось отстоять. Кроме того, была создана живописная секция при горкоме графиков, куда приняли всех нонконформистских художников. Это давало им официальный статус и избавляло от необходимости объяснять милиции, что они - не «тунеядцы». Выставки время от времени разрешались и в конце 70-х годов, и в начале 80-х. Но когда москвичи и ленинградцы надумали провести международный фестиваль «Париж - Москва», организовав одновременно выставки в обоих этих городов, участников фестиваля до его открытия упрятали в милицию административным арестом, и в комнате коллекционера Людмилы Кузнецовой, где были собраны картины для выставки, «организовали» пожар, а саму ее вскоре под угрозой ареста вытолкнули в эмиграцию. Фестиваль не состоялся. [228] (См. также на стр. 267-268 о неофициальных художниках в Ленинграде).

VI. ХЕЛЬСИНКСКИЙ ПЕРИОД (1976-1981 ГГ.)

12 мая 1976 г. на пресс-конференции, созванной Сахаровым, профессор Юрий Орлов объявил о создании Группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР (или, как ее стали называть, - Московской Хельсинкской Группы [229]). Появление МХГ и волна поддержки ее в СССР и на Западе несли правозащитное движение в новый период, который можно назвать «хельсинкским». Этот взлет был достигнут 10-летней жертвенной работой правозащитников, не прекращавшейся и в самое тяжелое время. Но для сторонней публики он был сюрпризом. Из-за репрессий открытые выступления правозащитников в предшествовавшие годы были редки и они привлекали меньше внимания. Описанные выше события 1974-1976 гг. задним числом можно уверенно охарактеризовать как признаки подъема правозащитного движения, тогда же он был заметен лишь причастным к нему.