История Индии. XX век.

В попытке предотвратить приближающееся столкновение с Конгрессом вице-король Ирвин заявил 31 октября 1929 г., что статус доминиона является «естественным вопросом конституционного прогресса Индии» и предложил индийским лидерам встретиться с представителями британского правительства в Лондоне на конференции круглого стола.

2 ноября 1929 г. Ганди, М. Неру, М.М. Малавия, Э. Безант и лидеры либералов, такие как Т.Б. Сапру, подписали Совместный манифест, в котором выразили глубокое одобрение усилий вице-короля. Они заявили о своей готовности принять его предложение, но выдвинули ряд условий. Первое: конференция круглого стола должна исходить из предоставления Индии статуса доминиона. Второе: члены Конгресса должны составлять большинство среди участников конференции. Третье: деятельность британского правительства должна соответствовать требованиям, предъявляемым к правительству доминионов. Дж. Неру писал, что Совместный манифест был, по существу, отказом от требования независимости. Поэтому он сначала отказался подписать его. Но под давлением Ганди в конце концов сделал это. Однако Субхас Чандра Бос не стал его подписывать[328]. Как проницательно заметил историк Р.Ч. Маджумдар, «интеллектуальный Джавахарлал Неру боролся против программы и теории Ганди, но эмоциональный Неру всегда подчинялся его авторитету»[329].

Ответом вице-короля Ирвина на Совместный манифест была его встреча с Ганди, М. Неру, Джинной и Сапру 23 декабря 1928 г., на которой он заявил о неготовности дать гарантии предоставления статуса доминиона Индии и положительно ответить на требования, содержавшиеся в манифесте. Таким образом, переговоры между индийцами и британскими властями закончились драматическим разрывом всего за несколько дней до начала очередной сессии Конгресса и ультиматума, выдвинутого этой партией год назад. «Я сжег мои корабли», – сказал Ганди[330].

После этого события стали развиваться стремительно. Политические партии и группы в Индии оказались перед выбором: требовать предоставления статуса доминиона или настаивать на полной независимости. Ситуация осложнялась тем, что в стране не было единства по вопросу об отношениях между индусами и мусульманами, а также о целесообразности проведения кампании гражданского неповиновения.

Дж. Неру и С.Ч. Бос при поддержке бихарского провинциального комитета Конгресса требовали полной независимости. Мотилал Неру и лидеры Либеральной партии, такие как Т.С. Сапру, Сриниваса Састри и М.Р. Джаякар, выступали против движения гражданского неповиновения и независимости Индии. Джинна и другие мусульманские лидеры также выражали свое несогласие с требованием независимости и движением гражданского неповиновения до того, как будет достигнуто решение по вопросу об отношениях между мусульманами и индусами. Руководители Хинду махасабхи М.М. Малавия и Н.Ч. Келкар высказывали сомнение в эффективности и правомочности гражданского неповиновения[331].

В этих условиях и проходила в конце декабря 1929 г. сессия Конгресса в Лахоре. Общее мнение руководства партии на заседании ВИКК в сентябре 1929 г. состояло в том, что президентом Конгресса на этой сессии должен стать Ганди. Однако он решительно отказался от этого и предложил на этот пост Джавахарлала Неру. Не обошлось, повидимому, и без влияния М. Неру в пользу принятия такого решения. В 1928 г. Мотилал обратился к Махатме Ганди с предложением, чтобы президентство в партии перешло к его сыну[332]. Джавахарлал (1889–1964) был единственным сыном Мотилала Неру. Когда ему исполнилось 15 лет, отец отправил его на учебу в Англию. Дж. Неру вернулся из Англии в 1912 г. после получения диплома юриста и стал работать адвокатом в Высоком суде Аллахабада. Тогда же он начал участвовать в политической жизни. В 28 лет он был уже профессиональным политиком, активным членом партии Индийский национальный конгресс.

Своим выбором Ганди решал несколько задач. Во-первых, он таким образом «отрывал» Джавахарлала Неру от левых в Конгрессе. Во-вторых, став президентом партии, Дж. Неру должен был учитывать интересы различных группировок в партии. И в-третьих, назначение 39-летнего Дж. Неру вдохновит молодых активистов на работу в самом Конгрессе и отвлечет их от социалистических и коммунистических идей, которые уже широко обсуждались в обществе. Дж. Неру тяготился тем, что своим избранием был обязан именно Ганди. По его же словам, он «взобрался на этот высокий пост не через главный вход, а по приставной лестнице»[333].

В первом же выступлении на сессии в качестве президента Конгресса Дж. Неру заявил, что он является социалистом, республиканцем и защитником рабочих и крестьян. Он сказал, что сварадж означает полную независимость и полную свободу от британского господства и британского империализма. Дж. Неру выразил свое несогласие с гандистской теорией опеки и патернализма, а также с доктриной ненасилия[334].