История инквизиции

Однако эти и другие меры, о которых мы уже говорили, были беспомощными и неэффективными. Как видим, с 1189 по 1229 год проходил явственный процесс потери власти представителями света, который сопровождался развитием церковной машины, с самого начала готовой сотрудничать и контролировать деятельность светских властей.

Глава 4 Установление инквизиции

Святой Доминик и инквизиция

Здесь будет уместно рассмотреть свидетельство связи святого Доминика с инквизицией.

Это знаменитое пугало протестантов, «кровавый» Доминик, каким впервые он выведен на страницах Ллорента (писавшего почти через шестьсот лет после смерти святого), – обо всех этих прозвищах можно без особых раздумий забыть. Не таким изображали святого Доминика его современники, да и все серьезные историки давно перестали видеть его чудовищем. Не то чтобы святой Доминик был основателем инквизиции, хотя в некотором роде его можно назвать ее герольдом. Правда, известно, что однажды папа Сикст IV назвал его «первым инквизитором», однако это единственное замечание противоречит другим историческим свидетельствам, а потому едва ли можно счесть, что оно имеет историческую ценность. С таким же успехом можно было бы назвать Уайклифа первым протестантом или Икара – первым авиатором.

Что касается святого Доминика, то у нас есть два документа, написанных им самим. В первом он просит своего друга в Тулузе укрыть у себя некоего обращенного еретика, ожидающего прибытия кардинальского легата. Во втором – изложена формула примирения с Церковью некоего Понса Роджера, а также описана наложенная на него епитимья. К слову, подобным наказаниям средневековая Церковь имела обыкновение подвергать своих ослушавшихся детей. Провинившийся должен был: «навсегда воздержаться от употребления в пищу мяса, яиц, сыра и, вообще, от всей животной пищи. Исключения можно было делать только на Пасху, Троицу и Рождество… Трижды в год он должен устраивать себе великие посты, то есть не вкушать даже рыбу, если только его тело выдержит это, или если жара сильно не подействует на него… Три воскресенья подряд деревенский священник должен сечь его розгами по голой спине; ему следует носить выделяющуюся одежду, отмеченную крестами, что будет выдавать в нем бывшего еретика; он должен ежедневно ходить к мессе и, по возможности, семьдесят раз в день и двадцать за ночь читать «Отче наш»… Наконец, раз в месяц он должен показывать священнику пергамент, на котором все это написано». [74]

Также имел место случай, пересказанный Константином из Орвието и описанный через двадцать пять лет после смерти святого Доминика, а также (почти в тех же словах) Теодором из Апульдии, чья «История святого Доминика и Доминиканского ордена» была закончена около 1228 года. [75]Выходит, что известное число еретиков, дела которых были отданы на рассмотрение светским властям, были приговорены ими к сожжению, однако святой Доминик, попросил помиловать одного из них.

«А потом, с добротой в глазах повернувшись к еретику, он сказал: «Знаю, мой сын, что тебе нужно время, зато в конце концов ты станешь хорошим и святым».

Двадцатью годами позже этот человек, чье имя было Раймон Грос, попросил принять его в Доминиканский орден и умер в святости».

И, наконец, у нас есть свидетельство, записанное в сборнике судебных документов Бернаром из Ко, инквизитором Тулузским с 1244 по 1246 гоа. Речь идет о нескольких еретиках, которых допрашивал Бернар. Эти еретики были повторно привлечены к суду за ересь, а почти тридцать лет назад их примирил с Церковью не кто иной, как святой Доминик.

Все это замечательно суммировал Гуиро: «Сравнивая все эти документы с каноном Церковного собора в Вероне, обновленного в 1208 году Церковным собором Авиньона, по которому всех вероотступников, обвиненных в ереси епископами или их представителями, но которые упрямо продолжали придерживаться своих ошибочных взглядов, следовало передавать светским властям, можно прийти к выводу, что посредством передачи власти монахам-цистерцианцам, святой Доминик осуждалеретиков; сделав это, он медленно, но верно вел их к казни, если только, ведомый снисходительностью, он не вздумывал передать их в руки светских властей, бывших послушным орудием в руках Церкви. Без сомнения, он сам не произносил фатального приговора, однако во время судебного процесса он играл роль эксперта в ортодоксии или даже присяжного заседателя, который предлагал суду приговор «виновен» и который в то же время мог писать осужденному рекомендации по спасению». [76]