История инквизиции. том 3

За этот поступок по обычному праву Бретани судили гражданским судом; но герцог приказал взять замок и пленников. Возмущенный этим неожиданным вмешательством, Жиль дурно обошелся с посланниками герцога, который быстро собрал войско. Брат герцога осадил замок Тиффож, и Жиль был вынужден освободить пленников. Выразив свою покорность, он решился в июле отправиться к герцогу в Жосселен. Прелати вопросил своего демона и объявил Жилю, что он может смело ехать к своему сюзерену. Принятый ласково, маршал чувствовал себя настолько безопасно, что даже в Жосселене умертвил нескольких детей и вызывал демона через Прелати.

В то время как государственные власти не решались напасть на виновного, Церковь деятельно готовила Жилю гибель. 30 июля канцлер, Нантская епископия которого заключала в себе владения Рэ, известил частным образом, что в течение последнего посещения он и его комиссар удостоверились, что Жиля открыто называли убийцей большого числа детей, на которых он удовлетворил предварительно свои страсти; говорили, что маршал вызывал демона ужасными обрядами, что он заключал договоры с дьяволом и т. п. Восемь свидетелей были названы по именам, в числе их было семь женщин, жительниц Нанта. Из их показаний видно, что они лишились детей и винят в этом Жиля. Похищение детей никоим образом не подлежало всецело духовному суду.

Тем не менее 13 сентября епископ послал Жилю приказ явиться на епископский суд 19 числа. В повестке были перечислены злодеяния, указанные в доносе, с многозначительным добавлением: «и другие преступления и проступки, заставляющие подозревать ересь». Повестка на другой же день была вручена Жилю в собственные руки; обвиняемый не выказал никакого сопротивления. Очевидно, какие-то тревожные слухи уже распространились, так как два главных советчика и наперсника маршала бежали в безопасное место. За исключением этих двух лиц, все доверенные слуги и поставщики Жиля, мужчины и женщины, и Прелати были арестованы и приведены в Нант. 19 сентября маршалу был дан частный допрос в присутствии епископа. Обвинитель выставил де Рэ еретиком. Жиль пожелал оправдаться перед епископом или другим духовным судьей. Ему на 28 сентября назначили явку перед епископом и вице-инквизитором Нанта.

В день судебного присутствия 28 числа были выслушаны десять свидетелей, которые сообщили много подробностей по делу о пропаже их детей. Жиля на суде при этом не было, продолжение дела было отложено до 8 октября.

Заседание 8 октября началось при страшных криках несчастных родителей, призывавших правосудие на того, кто похитил их детей.

В заседании 8 октября обвинитель представил на словах перечень обвинительных пунктов. Жиль апеллировал на этот суд, но апелляцию отвергли, даже не предложив подсудимому помощи адвоката или нотариуса для написания ее по форме. Обвинитель принес присягу говорить правду и воздерживаться от всякой лжи и просил, чтобы и с Жиля была взята такая же присяга, как это требовалось по закону. Но Жиль упорно отказывался, несмотря на четырехкратное требование и угрозу отлучения от Церкви. Он не принимал никакого участия в этих прениях и лишь утверждал ложность всех обвинений.

Положение еще ухудшилось на заседании 13 числа, когда обвинение было изложено письменно в виде списка в сорок девять пунктов. Епископ и инквизитор спросили Жиля, что он может сказать в свою защиту; обвиняемый заявил, что не признает над собой суда этих людей, подал на них апелляцию и не будет отвечать на предъявленные обвинения. Затем он клеймил своих судей как симонистов и преступников. Жиль заявил, что обвинительный акт сплошная ложь, и отказался дать формальный ответ. Тогда после нескольких предупреждений епископ и инквизитор объявили его мятежным и отлучили от Церкви. Он снова подал апелляцию; она была отвергнута, и подсудимому дали сорок восемь часов на подготовку к защите.

Обвинительный акт, очень длинный и подробный, свидетельствует, что к этому времени успели вырвать у слуг Жиля серьезные признания. Впервые в этом акте упоминается святотатство и нарушение неприкосновенности духовного лица в С.-Этьене; обвинение в убийстве детей упоминается только как факт побочный и связанный с другими преступлениями; между тем было собрано все, что можно было поставить ему в вину, до его излишества в столе включительно, которое вызывало его остальные бесчинства. Ловко воспользовались его мимолетными порывами раскаянья и его обещаниями исправиться, чтобы представить его еретиком-рецидивистом и отнять у него всякую надежду на спасение. В заключение обвинитель распределил обвинение между двумя судами. Епископ и инквизитор должны были вдвоем судить вероотступничество и призывание демонов; а епископ один должен был вынести приговор по обвинениям в противоестественных преступлениях и святотатстве, так как это было неподсудно инквизиции. Об алхимии не было упомянуто ни слова; она не причислялась к запрещенным наукам.