История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Появление манихейства вызвало резкую реакцию со стороны маздеизма, для которого оно было прямой угрозой, и подавление первого одновременно привело к преобразованию древней иранской религии, к её официальному признанию, к её расцвету и к общему гонению на все религии, осаждавшие в то время Иран. Похоже, с приходом династии Сасанидов положение маздеистского духовенства поначалу почти не изменилось, и жрецы, чьё желание увеличить свою власть пресекалось, сохранили тот же статус, что и при Аршакидах. Маги, магуш, могмарты или мобеды, как и эрпаты (херпаты), простые чтецы и толкователи священных текстов, низшие служители с плохо определёнными функциями, ещё не имели ни статуса, ни организации, ни иерархии и занимали в обществе скромное место, намного более низкое, чем аристократия. Всё изменилось при Шапуре I, в большой мере под влиянием выдающегося человека — Картира (Кирдера), который в ходе исключительно долгой карьеры, начавшейся, вероятно, в конце царствования Ардашира, около 240 г., и завершившейся в последние годы века, начав с простого эрпата и постепенно пройдя по всем ступеням, возможно, им же и созданным, в конечном счёте стал магупатом, судьёй всей империи и хранителем храма Ардвисуры Анахиты в Стахре. Маздеизм был провозглашён государственной религией. Маги получили официальный статус, образовали общественный класс, магистан, «страну магов» (как страна афганцев будет названа Афганистаном), то есть корпорацию магов, и разделились по иерархии. «Учителя магов», магупаты, пользовались царской милостью и постоянно приумножали свои богатства, могущество, повышали свою роль в государстве. Наконец, в начале V в. или немного раньше над ними встал верховный глава, мобедан мобед, «маг магов» — этот титул был создан в подражание титулу Царя царей. Завещание Ардашира формулирует, может быть, идеальные отношения, какие существуют или должны существовать между духовной и политической властями, но каких несомненно никогда не будет ни в какой монархии: «Знайте, — говорит он, — что царская власть и религия суть близнецы, ни один из которых не может существовать без другого, ибо религия — это фундамент царской власти, а царская власть — хранитель религии. Царской власти абсолютно необходим фундамент, как религии абсолютно необходим защитник, ибо то, что не защищено, гибнет, а то, что не имеет фундамента, рушится». Однако конфликт между религиозными и политическими лидерами остаётся возможным и даже неизбежным: «[Никогда не бывает,] чтобы глава духовенства не оспаривал у властителя царства власть, какой тот обладает». Поэтому следует, «чтобы царь признавал за жрецами и людьми благочестивыми верховенство только религиозное».

При всей маздеистской ортодоксальности, на которую претендовала эта династия, чей родоначальник был жрецом храма Ардвисуры Анахиты в Истахре (Стахре), она вернула великой богине место, которое та утратила, и почти приравняла её к Ахурамазде. Как и он, эта богиня символически коронует царей на рельефах с изображением инвеститур. Особо почитал её монарх Нарсе. Тиридат Армянский до обращения в христианство упрекал святого Григория за то, что тот оскорбляет «истинных создателей, великую Анахиту, благодаря которой живёт Армения», а после обращения громил её храмы. Назначение верховным жрецом царского по преимуществу святилища — храма Ардвисуры Анахиты в Стахре стало высшей наградой для Картира, и, получив эту должность, он прославился.

Бывает, за преследованиями манихеев теряют из виду происходившие тогда же гонения на приверженцев других религий, которых в Иране несомненно было больше, чем иногда мы пытаемся себя убедить, и к ним привлекает внимание сам Картир в одной из четырёх сохранившихся его надписей, выполненных на среднеперсидском, а не на двух или трёх языках, что свидетельствует о его национализме. Эта надпись, самая интересная, насчитывающая девятнадцать строк и выбитая на «Каабе Зороастра», под текстом Шапура, датируемая 276-280 гг., особо отмечает могущество и славу автора и, что ещё интересней, славит его действия в пользу маздеизма: «Учения Ахримана и демонов были изгнаны из империи и уничтожены в ней: иудеи, шраманы [буддисты], брахманы, назареи, христиане, мактики [неизвестно, кто это], зандики [манихеи?] были повержены [...] много огней [...] основано, много кровнородственных браков заключено, многие неверующие стали верующими».

Можно удивиться, что Картир первыми называет иудеев, и допустимо предположить, что он завершил своё перечисление религиями, которые считал самыми значимыми, самыми опасными, а именно — христианством и манихейством, если под термином «зандики», судя по всему, следует понимать манихеев; не исключено также, что именно малочисленные иудеи стали очень влиятельными и казались самыми грозными.