История Ирэн 3. Принятие

Оказалось, что всех приглашённых ждало представление. Ирина даже не знала, что Императрица Мария Алексеевна мастер организовывать такие вечера и всяческие сюрпризы. После представления ожидались танцы, поэтому бальная книжечка Ирэн снова начала заполняться. Там ожидаемо появились имена Виленского, Забела, Морозова, даже юный князь Дадиани записался. Но вот кого Ирина не ожидала, так это графа Шувалова, который ангажировал её на самый последний танец, как он сказал:

—Я, Ирэн Леонидовна, остальные просто не осилю, а последний сегодня павана, походим с вами по паркету, а потом и на фейерверки можно.

Для просмотра представления гости двинулись в соседнюю залу, где была расположена небольшая сцена и стояли стулья и диваны.

Так как Ирэн шла вместе с императрицей и её свитой, то ей досталось одно из самых удобных мест, с которого открывался отличный вид на сцену.

Императрица по секрету рассказала Ирэн, что отыскала небольшую труппу, которые ставят музыкальные спектакли, и этот будет на стихи ещё не очень известного поэта по фамилии Пушкин. Он совсем юный ещё учится в императорском лицее. Но и труппа, собственно, была организована одним из выпускников.

Ирина даже переспросила: — Пушкин? Александр Сергеевич?

Императрица улыбнулась: — Ну не знаю его имени, но говорят, что очень талантливый мальчик.

Ирина подумала:

—А почему бы здесь и не родиться Пушкину, есть же здесь Кулибин, да и императоры почти похожи. Вон дед нынешнего императора Пётр Алексеевич, совершенно также всю империю перевернул своими реформами, и наверняка, арапа своего притащил, чтобы и здесь родился Александр Пушкин. НУ что же посмотрим, послушаем.

Как только императорская семья расселась, на сцену вышел человек, одетый в красивый яркий камзол, явно из дворян и с достоинством поклонившись, хорошо поставленным голосом произнёс положенные приветствия, и объявил:

— Сцена первая: грустная.

К удивлению Ирины, впервые посетившей подобные представления, никто не захлопал. Вдруг она почувствовала сзади на шее чьё-то дыхание и голос Забела с придыханием прокомментировал:

— Говорят этот лицеист Пушкин весьма популярен у женщин несмотря на юный возраст. И, кстати, «Анна» на голой шее смотрится гораздо лучше.

Внезапно стул под графом покачнулся и если бы не его реакция хорошего бойца, то сидеть бы графу Забела на полу. Ирина не стала оборачиваться, но судя по тихому скрипению зубами предположила, что кроме Забела среди зрителей есть и Виленский, и Морозов, и решила, что «мальчики» развлекаются.

Потом с тоской подумала: — им то хорошо, а вот мне выбирать надо. А я пока не хочу. Хотя каждый из них хорош, но Забела слишком резок и агрессивен, ему быстро наскучит быт, будет не хватать адреналина, а Морозов? Я знаю, что он не подлый, честный, умный и, что он, похоже, действительно влюблён в меня, иначе не стал бы об этом говорить. Достаточно ли это, чтобы сделать выбор? Может я смогу в кого-то из них влюбиться, влюбиться так, что забуду обо всём?

Ирина легко вздохнула, вспоминая, что даже там, в прошлой жизни она не позволяла себе потерять голову, и слушая рассказы подруг, читая в книгах о сильных чувствах, думала, что всё это выдумки. Ей нравились мужчины, с которыми она встречалась, но назвать это любовью, о которой пишут стихи и за которую умирают, конечно, она не могла. Был в Ирине какой-то внутренний контроль, который сдерживал эмоции, направленные на любую форму зависимости. А любовь что это? Что это, как не зависимость?

Тем временем на сцену вышла девушка, и музыканты, сидевшие возле сцены, начали играть.

Девушка запела грустную балладу. Ирина поняла, что она не знает этих стихов, но, возможно, Пушкин здесь, ещё слишком молод, и не успел написать свои самые известные произведения.

Голос у певицы был сильный, грудной, кажется такой называли меццо-сопрано, глубокий, достаточно низкий.

Около уха снова раздался шёпот Забела:

— Крестьянка, самородок из Казанской губернии.

Судя по звукам сзади, больше никто не выбивал стул из-под Забела, чтобы не создавать лишний шум во время пения, но что-то там определённо происходило.

Ирина вслушалась в слова баллады, слова были такие:

Под вечер, осенью ненастной,

В далёких дева шла местах

И тайный плод любви несчастной

Держала в трепетных руках.

Всё было тихо — лес и горы,

Всё спа́ло в сумраке ночном;

Она внимательные взоры

Водила с ужасом кругом.

В зале установилась тишина и в этой тишине глубокий и проникновенный голос певицы, сопровождаемой маленьким оркестром, звучал, и перед глазами вставали картинки.

Ирэн подумала:

— Так мог написать только человек с даром Пушкина, чтобы ты слушал, а перед глазами словно кинокадры мелькают.

К концу баллады многие дамы утирали слёзы платочками. Заканчивалась баллада на словах:

Но вдруг за рощей осветила

Вблизи ей хижину луна…