История Ирэн. Гнев (СИ)

— Да, со мной всё хорошо, спасибо, что спросили, — Ирина настороженно смотрела на Забела, понимая, что то, что сейчас происходит, ну никак не вписывается в рамки «приличного». Нет, Забела ей даже где-то нравился, просто этого недостаточно и Ирина спросила:

— Зачем вы пришли? Только не говорите, что ваши новости не могла подождать до утра.

Граф сделал ещё один шаг вперёд, подойдя практически вплотную. Ирина больше не стала пятиться, просто вскинула голову и взглянула графу в глаза.

— Ирэн, я больше не могу так, — всё тем же глухим голосом произнёс граф, — я не могу быть рядом с вами и не быть с вами, я… я люблю вас.

Ирина молчала, думала о том, что граф наверняка отлично понимает, насколько неуместно сейчас его признание:

— Пришёл в ночи, признался, что любит, а я сейчас что, должна с визгом повиснуть у него на шее.

А вслух сказала:

— Граф, я сожалею, что минута слабости, в которой вы меня застали, заставила вас неверно подумать о возможности подобного признания. Я не ожидала от вас такого неуважения. Идите, и мы с вами сделаем вид, что этого разговора не было.

Забела отступил на шаг и произнёс:

— Прошу простить, Ирэн Леонидовна, не хотел обидеть. Но могу я хотя бы надеяться?

И вот, загадочная душа русской женщины, ну что стоило сказать «нет». А Ирина взяла и сказала:

— Надежду я у вас отнять не могу

И Забела, окрылённый, откланялся. Ирина осознала, что не надо было так говорить, но было уже поздно. Граф выше за дверь, не бросаться же за ним вдогонку с криком:

— Я не то имела в виду…

Ирине даже смешно стало, когда она себе это представила.

Но усталость брала своё, поэтому Ирина отбросила всякие ненужные мысли и с наслаждением вытянулась на большой кровати.

Глава 22

Утром Ирина проснулась рано, как обычно пробежалась по поместью, сопровождаемая Батыром, которому нравилось деловито заглядывать во все мастерские и пугать работников. Все знали, что алабай графа просто так не нападает, но всё равно было страшновато, когда на тебя грозно наступает такая тушка тигрового окраса. А вот хозяина нигде не было видно.

За завтраком собрались все, даже мальчишки сегодня поднялись рано, Забела тоже обнаружился за столом. В столовой стоял огромный букет тюльпанов. Ирина ахнула:

— Откуда такая красота?

Вспомнила, что так и не уточнила, откуда в Никольском уезде в начале весны розы и вот теперь тюльпаны.

Танюша, которая сидела на коленях у Глаши, тут же заявила:

— Это моё

Леонид Александрович и все остальные заулыбались. А Ирина решила всё-таки уточнить, где же растут такие цветы:

— Конечно, Танюша, такие красивые цветы только для таких красивых принцесс. Но я очень удивлена, где же такая красота растёт?

Ирина посмотрела на всех, все смотрели на Забела, который сделал вид, что временно оглох.

Здесь уже Пелагея не выдержала:

— Да это же помещик Говоров выращивает, говорят даже в императорский дворец поставляет.

Лопатин кивнул:

— Точно, у него же оранжереи. Я и забыл про него, он ещё бОльший затворник, чем я был. Пелагея, его Василий…

— Василий Иванович он, — тут же ответила Пелагея и принялась накладывать завтрак. Она до сих пор старалась сама следить за тем, что ели мальчишки, Лопатин и Ирэн. Остальным подносили слуги, но о Лопатиных могла заботиться только Пелагея. Все это знали, и никто не посягал на эту роль.

Забела тоже протянул ей тарелку, и Пелагея, хмыкнув, плюхнула ему каши из кастрюли. Это много значило. Это значило, что тебя приняли, ты стал своим.

Ирина думала о том, что произошло ночью, возвращалась к признанию Забела. Вот что это за свойство женского мозга. Теперь всё то, что он делал и говорил рассматривается через призму его ночного признания. Возможно, они грубил и хамил, потому что не понимал, как может нравиться женщина, которая совсем не подходящий объект для любви с точки зрения местного менталитета. Да ещё и маркиз Уэлсли со своим ухаживанием, Байроном и розами. Конечно, графу должно было быть неприятно. И его грубоватая забота…

Ирина поймала себя на мысли, что она слишком задумалась и так ничего и не съела. А сидит ковыряет ложкой в тарелке и при этом смотрит на разноцветные тюльпаны.

Если бы Ирина посмотрела на тех, кто сидел за столом, то заметила бы, что отец обеспокоенно переводит взгляд с неё на Забела, который в свою очередь смотрит на Ирэн.

Но Ирэн не стала смотреть на то, что делают другие, она доела остывшую кашу и кивнув профессору побежала собираться. Надо было ехать в Никольский. Сегодня важный день. Старт испытаний того, что в своё время могло изменить историю прежнего мира Ирины, если бы на это обратили внимание, но здесь это произойдёт. Казалось бы, просто мыло, но это не так, это может стать практически панацеей и позволит избежать эпидемий, которые неизбежно будут*. Ведь теперь у этого мира есть она, Ирэн Лопатина.