История Испании IX–XIII веков

По мнению некоторых ученых, прессура создавала собственность и не нуждалась в таких условиях, как королевское утверждение, или обработка земли в течение известного времени[46]. Известно, что заимки нередко осуществлялись (особенно в первоначальный период в Португалии, а позднее в Кастилии) без вмешательства короля и его должностных лиц. Но с IX в. участие короля (или его должностных лиц) в оформлении прессуры очевидно. В это время в грамотах, фиксирующих заимки, употребляется формула — cum соnru et albende de rege: осуществляющий прессуру должен громогласно объявить о том, что он занимает данную землю, а затем получить санкцию короля[47].

Король считался собственником всех пустующих земель. Судя по тому, как в дальнейшем отдельные лица и целые общины Свободно распоряжались землями, занятыми ими в результате прессуры, можно предположить, что эти участки впоследствии становились собственностью аллодиального характера. Поэтому Реконкиста и сопутствовавшая ей прессура играли важную роль в пополнении слоя мелких земельных собственников в Астуро-Леонском королевстве.

Важнейшее значение для оценки характера аграрного строя Испании в рассматриваемый период имеет вопрос о характере собственности на землю и формах землепользования.

4. Характер земельной собственности. Община

В специальной литературе высказывались различные мнения относительно форм земельной собственности в средневековой Испании. Для большинства современных испанских историков аграрный строй Астуро-Леонского королевства характеризуется господством римского принципа частной собственности на землю. Но некоторые исследователи подчеркивали наличие деревенской общины. Еще в 1883 г. русский медиевист И. В. Лучицкий в своей работе «Поземельная община в Пиренеях» показал существование общинных форм владения землей в этой части полуострова. В 1898 г. испанский историк И. Коста опубликовал свой труд «Еl Colectivismo agrario en Espana», в котором собрал данные о деревенской общине на всей территории Испании. Работа Коста не утратила своего значения до настоящего времени, но она носит односторонний характер. Подчеркивая роль общины и коллективных форм землевладения, Коста не учел данные об индивидуальных частновладельческих формах хозяйства.

Между тем, рассматривая характерные для астуро-леонской деревни в IX–X вв. формы собственности, семейную организацию и общинное устройство, мы обнаруживаем разнородные элементы. Принципы индивидуального землевладения и частной собственности на землю сочетаются с общинными формами земельной собственности и землепользования.

Мы имеем возможность рассмотреть два основных вида общинной организации крестьян: домовую (семейную) общину и деревенскую (соседскую) общину. Из источников видно, что в IX–X вв. и позднее сохраняется семейная община. Она состоит из родителей и взрослых сыновей (женатых, а порой только неженатых). Иногда такая семья включала в свой состав и двоюродных братьев[48]. Эта община нераздельно владела недвижимым имуществом и совместно вела хозяйство. Экономической основой семейной общины была собственность на родовое имущество (hereditas; abolengas), которое отличалось от приобретенного (ganatura, ganancias)[49], считалось собственностью всей семьи, и домохозяин не мог произвольно распоряжаться им. Еще в готской Испании родителям не разрешалось лишать детей наследства, если они не провинились в чем-либо серьезном; не допускалась передача одному из детей большего количества имущества, чем другому. В Астуро-Леонском королевстве Вестготская правда сохраняла свое действие. Во многих фуэрос XI–XIII вв. содержатся подобные ограничения. Так, в фуэро Саагуна 1100 г. отмечается, что родителям должны наследовать сыновья, а в случае их отсутствия внуки, братья, племянники, двоюродные братья. И только в случае, если таких родственников нет, можно завещать имущество посторонним лицам[50]. Фуэро Нахера предоставляло право продавать наследственные наделы лишь тем членам общины, которые не имели детей[51]. Согласно Партид, если кто-либо, не имея детей, дарил имущество третьему лицу, а потом у дарителя родился ребенок, дарение становилось недействительным[52]. В случае если дети лишались наследства в результате недостойного поведения, это нужно было засвидетельствовать на совете общины. Для продажи семейного имущества требовалось согласие взрослых членов семьи. Поэтому отчуждение земли осуществлялось по грамотам от имени отца и его детей, а иногда и внуков, братьев[53]. Во многих грамотах земельные владения рассматриваются как собственность родителей и их детей. После смерти отца дети и внуки часто, не осуществляли раздела родового имущества, а продолжали совместно владеть им[54]. Главой такой семейной общины оказывался старший брат.