История Испании

Что было, то было: эти два юнца – Изабелла Кастильская и ее супруг-консорт Фердинанд Арагонский – выткали нам полотно с весьма затейливым узором, а уж из него было позже сшито платье, которое к добру ли, к худу ли, но мы носили несколько последующих столетий. С одной стороны, темная лошадка, моряк по имени Колумб, проев плешь королеве и заручившись поддержкой монахов из той братии, что вместо сожжения евреев и еретиков занималась (побольше бы нам таких!) географией, астрономией, наукой и тому подобными делами, добился финансирования морской экспедиции, что для испанцев на тот момент обернулась открытием Америки, а со временем – поспособствовала тому, чтобы на свет появилось кино Джона Форда, а также Уолл-стрит, Боб Дилан и президент Кеннеди. Однако в то же время, но уже в другом месте – по эту сторону океана, – в подвешенном состоянии оставались два серьезнейших вопроса. Первый – Италия. Королевство Арагон, куда входила и Каталония, размахивало своим четырехполосным штандартом (поддержанным нехилым военным и торговым присутствием) над всем западным Средиземноморьем, включая Сардинию, Сицилию и юг Италии. Франция же, требуя своего куска этого пирога, рыскала по всем этим территориям и однажды – сюрприз, сюрприз! – решила прибрать к рукам Неаполитанское королевство. Правил же им некий Фердинанд, который помимо того что был тезкой, так приходился Католическому королю еще и кузеном. Но дело у лягушатников явно не заладилось, поскольку наш Фердинанд, супруг-консорт Изабеллиты[32], был чрезвычайно искусен в политике и отлично вязал лыко в дипломатических делах. К тому же он заслал в Италию Гонсало Фернандеса де Кордову по прозвищу Великий Капитан, который в паре сражений разбил злодеев в пух и прах, умело используя то, что на полтора века станет военным инструментом, безотказно приносящим победу – верную пехоту. Освоив новые тактики, выработанные за восемь веков борьбы с маврами, из этой пехоты выросли те самые внушающие ужас врагу терции с их железной дисциплиной в бою, стойкостью в обороне, ураганным натиском в атаке и свирепой жестокостью. То есть те солдаты-профессионалы, которых военные эксперты различных научных школ по-прежнему считают лучшей за всю историю пехотой. Однако эти войска сражались вовсе не только в Италии – еще одним важнейшим для Изабеллы и Фердинанда предприятием было немалое по площади Гранадское государство. На эту мусульманскую территорию, последний фрагмент государства Аль-Андалус, давно уже с земель, отвоеванных христианскими королями, утекала значительная часть и мозгов, и рабочих рук. Речь идет об индустриально развитых, цветущих пышным цветом богатых территориях, по-прежнему державшихся на плаву за счет того, что в Кастилию оттуда струился денежный ручеек – через левую руку, привычную ко всяким подпольным операциям. При этом все формальности соблюдались, а не терпящие отлагательств финансовые вопросы решались путем летних набегов и приграничных стычек с целью угона скота и рабов. Однако, в общем и целом, существовал устраивавший всех status quo[33], а что касается реконкисты – тогда это название было уже в ходу, – то она вроде как на послеобеденную сиесту ушла. Так оно все потихоньку и двигалось, пока наконец не перевернулось с ног на голову. Все эти богатства представляли собой слишком большое искушение, и христиане принялись жадно их покусывать. Вследствие чего в Гранаде тут же обострился исламский фанатизм, сопровождаемый громовыми криками «Аллаху Акбар» и крайней нетерпимостью к христианским пленникам на своей территории; а помимо этого – вишенкой на торте – они прекратили платить христианским королям налоги. Все это, вместе взятое, послужило Изабелле и Фердинанду идеальным предлогом для завершения эпопеи реконкисты, подкрепленным к тому же одной идиотской ошибкой мавров: они зачем-то взяли приграничную крепость Саара. Начавшаяся военная кампания оказалась долгой и многотрудной, но Католические короли провели ее красиво, как в кино, присовокупив к военному натиску внутренний ресурс – вот вам: получите и распишитесь – чудную гражданскую войну промеж сарацин. В конце концов у мавров остался всего лишь город Гранада – осажденный христианами и управляемый королем, который, кстати говоря, оказался мягче сливочного масла. Боабдил – так звали этого недоумка – сдал ключи от города 2 января 1492 года. Так что конец восьми векам официального пребывания на Иберийском полуострове ислама был положен именно в этот день. Ровно пять веков и двадцать семь лет назад. А те гранадцы, что не пожелали скушать приготовленное для них блюдо и стать христианами, ушли в Альпухарру, где, как было обещано, им будет позволено сохранить свою религию и обычаи. Нужно, однако, учесть, что уже задолго до правления Аснара, Сапатеро, Рахоя или Санчеса обещания в Испании имеют весьма специфическую ценность. Не прошло и получаса, как (чего и следовало ожидать) Альпухарра уже была облеплена, как мухами, преподобными отцами, которые настойчиво призывали мавров креститься. Вскоре подоспел указ об обращении неверных и, в соответствии с четырнадцатой статьей, об обязанности населения кушать свинину (чем и объясняется то, что земли эти, когда-то мусульманские, знамениты вкуснейшим хамоном и колбасами), а также о преобразовании мечетей в церкви. И вот результат: через восемь лет после взятия Гранады, согласно официальным документам, там уже не оставалось ни одного мусульманина. А чтобы закрепить успех понадежнее, надзирать за ситуацией поставили нашу старую знакомую – инквизицию. И слово «толерантность» начисто исчезло с карты и будет отсутствовать еще очень и очень долго, вплоть до того, что и сегодня, в 2019 году, обнаружить следы этого феномена довольно затруднительно.