История Италии. Том II

В ответ на эти действия палата труда, возглавляемая анархо-синдикалистом Альчесте де Амбрисом, объявила забастовку протеста и потребовала одновременно установления новых тарифов оплаты труда батраков. 1 мая началась всеобщая забастовка батраков провинции, затянувшаяся на два месяца. Несмотря на то, что ВКТ и ИСП отказались поддержать бастующих и этим затруднили их борьбу, трудящиеся Италии пришли на помощь забастовщикам, организуя сбор средств, приютив детей забастовщиков, терпевших страшные лишения, и т. д. Борьба приняла исключительно упорный характер. Предвосхищая методы фашистских сквадристов, сынки богачей терроризировали организаторов забастовки, устраивали нападения на жилища и т. п. По настоянию аграриев против бастующих были брошены войска и полиция, взявшие под защиту ввозимых из других провинций штрейкбрехеров, что вызвало кровавые столкновения, а затем и расправу с бастующими. Палата труда была взята штурмом, а забастовка сломлена силой. Оправдывая позднее действия правительства, Джолитти заявлял, что смысл их был в том, чтобы «заставить соблюдать законы, гарантируя, следовательно, свободу тех, кто хочет работать, и свободу тех, кто хочет бастовать»[592].

Характеризуя по свежим следам событий развитие классовой борьбы в романских странах, В. И. Ленин писал в июле 1908 г., что в Италии, как и во Франции, «обострение классовой борьбы проявляется в особенно бурных, резких, частью прямо революционных взрывах, когда затаенная ненависть пролетариата к его угнетателям вырывается с внезапной силой, и «мирная» обстановка парламентской борьбы сменяется сценами настоящей гражданской воины»[593].

Неудача пармской забастовки свидетельствовала о несостоятельности надежд ее руководителей на то, что борьба в Парме послужит началом общенациональной всеобщей стачки, которая похоронит капитализм. Неумение анархо-синдикалистов пользоваться грозным оружием стачки, их подход к стачке как к своего рода революционной гимнастике, без учета реальных условий, шансов на успех, неспособность связать борьбу за экономические требования с политическими лозунгами и т. д. — все это свидетельствовало о несостоятельности анархо-синдикализма и способствовало его дискредитации среди трудящихся.

На X съезде ИСП, состоявшемся во Флоренции вскоре после поражения пармской забастовки, анархо-синдикализм был признан несовместимым с программой и задачами партии течением. Это решение, поставив анархо-синдикалистов вне партии, означало важный шаг на пути преодоления мелкобуржуазной революционности в итальянском социалистическом движении. После 1908 г. анархо-синдикализм вступил в полосу длительного кризиса. Его лидеры — Лабриола, Орано, Оливетти и другие — быстро эволюционировали вправо, сомкнувшись в 1911–1912 гг. с империалистическими группировками в проповеди культа силы и «революционных» действий на внешнеполитической арене, восхваляя колониальную экспансию, как якобы всесильное средство борьбы против нищеты, эмиграции и т. д. Часть же анархо-синдикалистов — «революционные синдикалисты» (Ф. Корридони, Альчесте де Амбрис и др.), — оставшись верна синдикалистским взглядам, сохранила связь с рабочими, по-прежнему руководя массовыми выступлениями пролетариата и противостоя реформистской тактике вождей ИСП и ВКТ.

Однако оборотной стороной осуждения анархо-синдикализма и размежевания с ним было упрочение в социалистическом движении Италии реформизма, занявшего господствующие позиции в партии вплоть до 1912 г. Съезд поспешил осудить применение всеобщей стачки, оговорив, что она может быть использована лишь в исключительных случаях в масштабах отдельной местности или отрасли промышленности, а в национальном масштабе — только перед лицом угрозы реакции в стране[594]. Наряду с этим Флорентийский съезд отверг принцип постоянной оппозиции социалистов буржуазному правительству, ратуя за «позитивную работу» в государственных учреждениях. Программа-минимум, принятая Флорентийским съездом, носила откровенно реформистский характер. В ней не нашлось места ни коренному общедемократическому лозунгу борьбы за республик), ни требованию ликвидации крупного помещичьего землевладения и наделения землей крестьян, ни лозунгу 8-часового рабочего дня. Программа включала лишь требования всеобщего избирательного права, прогрессивного налога, светского образования, социального обеспечения матерей, инвалидов, стариков, уничтожения налога на зерно, сокращения срока военной службы и т. д. Она не отличалась ничем от аналогичных программ республиканцев и радикалов.

Интегрализм, чья роль «буфера» между крайними течениями в партии оказалась после размежевания с анархо-синдикалистами исчерпанной, после 1908 г. сошел на нет, превратившись в небольшую, маловлиятельную фракцию, которая и в дальнейшем в борьбе группировок занимала центристские позиции.