История Италии. Том II

Ассамблея Венеции, собравшаяся 3 июля в обстановке тревоги и уныния, также приняла решение о присоединении Венеции к Сардинскому королевству. На заседании Ассамблеи произошла острая дискуссия. Многие республиканцы выступили против присоединения к Сардинской монархии. Очень взволнованно выступил Д. Мании, речь которого предопределила решение Ассамблеи. Он заявил: «Я держусь сегодня тех же взглядов, что и 22 марта, когда я перед воротами арсенала и на площади святого Марка провозгласил республику. И не только я, но и все тогда были того же мнения. Сегодня никто уже с этим не согласен… Я собираюсь высказать здесь слова примирения… Дадим отпор врагу… Докажем ему, что сегодня мы не думаем о том, роялисты ли мы или республиканцы. Мы думаем лишь, что все мы — итальянцы!»[297]

За немедленное присоединение к Сардинскому королевству было подано 130 голосов, против — 3. После этого Манин подал в отставку, и в Венецию прибыли сардинские правительственные комиссары.

В это тяжелое для Италии время, когда решалась судьба страны, развернул свою кипучую деятельность человек, с именем которого связана вся дальнейшая борьба за единую независимую Италию, — Джузеппе Гарибальди. 21 июня 1848 г. он вернулся в Италию, пробыв в эмиграции 14 лет. Еще молодым моряком Гарибальди примкнул к революционному обществу «Молодая Италия».

За участие в неудавшемся восстании в 1834 г. он был заочно приговорен к смертной казни, но ему удалось бежать. В Южной Америке Гарибальди впервые проявил свой военный талант. Восемь лет во главе партизанских отрядов он почти без перерывов сражался за свободу и независимость Риу-Грандской и Уругвайской республик. В этой борьбе выковался искусный полководец, с крошечными отрядами побеждавший целые армии. Партизанские отряды Гарибальди не знали поражений.

За борьбой Гарибальди в Южной Америке следила вся революционная Италия, его имя стало здесь самым популярным, и угнетенные народные массы ждали его как избавителя. Как отмечал русский революционер, писатель-демократ С. М. Кравчинский (Степняк), «американские походы подготовили не только Гарибальди для Италии, но и Италию для Гарибальди». Сам же Гарибальди рассматривал свои американские походы как подготовку сил к будущей борьбе за освобождение Италии.

Еще в 1847 г., вскоре после того как австрийцы заняли город Феррару, принадлежащий Папскому государству, Гарибальди предложил свои услуги Пию IX для борьбы против Австрии. Но Папское государство не захотело воспользоваться помощью итальянского революционера. Услышав о начале антиавстрийской войны, Гарибальди вместе со своими сподвижниками немедленно устремился в Италию. Прибыв на родину, он поспешил в главную квартиру сардинской армии, к Карлу Альберту — тому самому королю, суд которого приговорил его в 1834 г. к смертной казни, — чтобы предложить ему свою шпагу. Как писал впоследствии Гарибальди в «Мемуарах», он и его товарищи по оружию «решили служить Италии и побеждать ее врагов, независимо от цвета флага, под которым придется сражаться в освободительной войне»[298]. Король отнесся к Гарибальди с недоверием и принял его очень холодно. Он предложил ему отправиться в Турин, чтобы вести переговоры с военным министром Риччи. Гот встретил партизанского вождя враждебно и высмеял его предложение о создании партизанских отрядов.

Гарибальди был возмущен. Он немедленно уехал в Милан и предложил свои услуги Временному правительству Ломбардии. Это правительство назначило Гарибальди генералом и поручило ему организовать несколько волонтерских отрядов. Однако военный министр Собреро, который был сардинским генералом и пользовался большим влиянием в правительстве, всячески старался помешать созданию истинно народной и патриотической армии под командованием Гарибальди. Он тормозил экипировку отрядов под тем предлогом, что их форма (красная рубашка, на которой настаивал Гарибальди) слишком заметна и будет мишенью для врага. А когда отряды были созданы, Гарибальди долго все еще не получал назначения на театр военных действий.

В эти дни в сражении при Кустоце (25 и 26 июля) сардинская армия потерпела сильное поражение и отступила к Милану. Создалась угроза захвата врагом Милана. В ночь с 27 на 28 июля Временное правительство созвало совещание для решения вопроса об организации обороны столицы и создания Комитета общественной безопасности. На этом совещании присутствовал и Гарибальди. Он выступил со страстной обличительной речью, в которой обвинил сардинских генералов, в частности и Собреро, в бездеятельности. Был создан Комитет общественной безопасности, и Гарибальди, наконец, получил приказ двинуться с отрядом в 1500 человек в Бергамо.

Здесь партизанский вождь пополнил свой отряд до 3700 человек и готовился выступить против австрийцев, но получил распоряжение из Милана о возвращении и присоединении к сардинской армии. Предстояло генеральное сражение под стенами Милана.