История изнутри. Мемуары британского агента.

Когда лорд Мильнер и Джордж Клерк вернулись в Петербург, к нам нагрянули военные — сэр Генри Виль сон со своими собратьями по оружию. Это посещение не имело политического значения. Однако оно чуть не испортило мои отношения с русскими друзьями и было причиной одного из самых неприятных эпизодов моей карьеры.

Генералы приехали в Москву не для деловых целей, а для развлечения. Они были пресыщены официальными приемами. Во всяком случае, их не интересовали полити ческие взгляды московской оппозиции или безбородого консульского чиновника. Как мог я развлечь их? Надо ли устроить для них интимный обед и танцы? А так как приезжих пятнадцать человек, то приглашать ли еще мужей? По этому поводу я беседовал с Генри Вильсоном по его прибытии и, стараясь угодить видному генералу, помчался выполнять его приказания.

Я обратился за помощью к жене. Она позвонила по телефону тем русским дамам, которые во время войны так усердно помогали нам развлекать разные английские делегации, посещавшие Москву. С большим рвением принялись они за это дело, и еще днем мы сумели сорга низовать чудесный вечер. Конечно, мне не приходится говорить о том, что мы приглашали только хорошеньких и молодых женщин и что мужья их ничего об этом не знали. О, самонадеянная и пылкая юность!

Вечер состоялся в отдельном кабинете ресторана «Эр ^таж» Закуски и вина были лучшими из того, что тогда ^«но было достать в Москве. Играл оркестр Крита и в

Йя* английских гостей исполнял «Люби меня — н мир

Г/пет моим» с еще большим подъемом, чем всегда. Вечер «палея на славу. Он носил дружеский характер, гпягчем „пяличия ничем не нарушались. Да иначе и не могло быть в присутствии таких столпов респектабельности как генерал Клив, лорд Дунканнон (теперь лорд БессбЧь ov) и сам Генри Вильсон. И все же среди этого невинного стада оказалась одна черная овца. Лорд Брук попросил разрешения привести одну свою знакомую. Мои московские друзья ее не знали. Она была аристократка, разведенная и, что всего хуже, — она приехала из Петербурга.

Я должен сказать, что как она, так и лорд Брук соблюдали этикет еще строже, чем самые благовоспитан ные участники нашего благовоспитанного собрания. Но беда была уже непоправима. С раннего утра следующего дня мой телефон беспрестанно трезвонил, и меня вызыва ли гневные мужья, требуя объяснения моему поведению. Последний удар был мне нанесен одним моим другом, богатым и весьма влиятельным, который приехал прямо? в генеральное консульство, чтобы лично меня увидеть.^ Его провели в мой кабинет. Он подошел к столу и щелкнул каблуками. Глаза его грозно сверкали.

— Роман Романович, — сказал он, — вы были моим другом. Я считаю своим долгом сказать, что вы поступи ли не как джентльмен, приглашая мою жену без меня. Прощайте.

И кипя негодованием, он вышел из комнаты, и мне нужно было потратить много усилий, чтобы восстано вить нашу старую, нарушенную дружбу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Несколько дней спустя сборные делегации выехали в Англию, Францию и Италию. Они уезжали без орке стров, без торжественных проводов. Они отправлялись "а Мурманск, где их должен был забрать «Кильдонан ^эстль»; помня судьбу Китченера, они держали день и ^ас отъезда в тайне. И для большей конспирации они ожертвовали своими ботинками, оставив их по приказу ц> ответственных за их жизнь, перед дверьми своих

комнат; ботинки так и стояли там еще долгое время после того, как обитатели комнат исчезли.

Ходят слухи, что по возвращении своем в Англию лорд Мильнер представил в кабинет доклад, в котором выражал уверенность, что никакой революции не будет но не успели высохнуть чернила на его докладе, как революция началась.

Мне не удалось проверить правильность этого расска за одного из министров, но, уважая память лорда Миль нера, я склонен верить этому. Такая развязка не только льстит моему самолюбию, но и импонирует моему при страстию к трагичному. Какникак, а мои предсказа ния оправдались, хотя их и игнорировали.

Однако стремление к истине заставляет меня сомне ваться в том, что лорд Мильнер когдалибо написал такой доклад и вообще так категорично высказывал свое мнение. В Министерство иностранных дел, правда, посту пил доклад, начинающийся словами: «Это может пока заться признаком самонадеянности в том, кто провел в России всего две недели», и кончающийся смелым пред сказанием, что никакой революции не будет. Но доклад этот не был подписан лордом Мильнером.

К тому же ни в поведении лорда Мильнера во время его поездки в Россию, ни в многочисленных моих с ним беседах ничто не давало повода думать, что он верит в прочность царского режима. Какие сведения давал он мистеру Ллойд Джорджу, я не знаю, но не думаю, чтобы они были оптимистичны. Сэр Самуэль Хоар, сопрово ждавший группу Мильнера на обратном ее пути в Англию, усиленно подчеркивает, что все члены группы за блуждались почти во всех своих выводах и что рапорты их, написанные на «Кильдонан К зет ль», доказывают не лепую самонадеянность.