История изнутри. Мемуары британского агента.

Я уклонился от обсуждения вопроса о всеобщем мире, перевел разговор на Россию и изложил мои планы отно сительно ведения переговоров с его друзьями. Я выразил подлинную симпатию к желанию русских заключить мир и указал, что заключение сепаратного мира с Германией будет связано для России с большими затруднениями и что даже неофициальное сближение русского прави тельства с британским доставит России не меньшие выго ды, чем Англии.

Мы расстались друзьями. Ротштейн обещал исполь зовать свое влияние на Литвинова, чтобы получить от него рекомендательное письмо к Троцкому. Через не сколько дней все дело устроилось за столиком в рестора не Лайонса на Странде. Обе стороны были представлены: Литвиновым и Ротштейном от России и Липером и мною от Англии. Официального признания пока не по следовало. Неофициально Литвинову и мне предоставля лись известные дипломатические привилегии, в том числе пользование шифрами и дипломатическими курьерами.

Это был удивительный завтрак. За окном — свинцо вое январское небо. В плохо освещенном зале было темно и мрачно. Нам с Липером было ровно по 30 лет. Литвинов был старше нас на 11 лет, а Ротштейн на год или два старше Литвинова. Оба они были евреи, оба подвергались преследованиям и сидели в тюрьме за свои политические убеждения. С другой стороны, Литвинов его настоящая фамилия Валлах — был женат на англи чанке, а сын Ротштейна, британский подданный, служил в британской армии.

Душой разговора был Ротштейн. В его манере гово рить я нашел ту смесь лукавства и серьезности, которая впоследствии так пригодилась мне в переговорах с боль шевиками в России. Невысокий, бородатый, с темными живыми глазами, он был своего рода интеллектуальным

сверчком. Его диалектические прыжки одинаково пора жали нас и забавляли его самого. Его революционность была совершенно лишена кровожадности. Если бы бри танское правительство оставило его в покое, он вероятно до сего дня спокойно жил бы в Англии. Литвинов, крепко сложенный, с широким лбом, был более неповоротлив и менее остроумен. Он произвел на меня, скорее, благопри ятное впечатление. Постольку поскольку большевик спо собен в большей или меньшей степени ненавидеть те или иные буржуазные институты, он, несомненно, считал гер манский милитаризм большей опасностью, чем англий ский капитализм.

После несколько нервного начала наши разговоры пошли очень гладко, и тут же, на грубой полотняной скатерти ресторанного столика, Литвинов написал мне рекомендательное письмо к Троцкому. Вот оно в перево де Ротштейна:

«Гражданину Троцкому

Народному Комиссару по иностранным делам Дорогой товарищ!

Податель сего мр Локкарт едет в Россию с официаль ным поручением, точный смысл которого мне неизвестен. Я знаю его лично как вполне честного человека, разбира ющегося в нашем положении и относящегося к нам с симпатией. Я считаю его пребывание в России полезным с точки зрения наших интересов.

Мое положение здесь остается неопределенным. Толь ко из газет я узнал о моем назначении. Жду курьера, который привезет мне необходимые документы, без ко торых трудности моего положения еще увеличиваются. Посольство, консульство и русская правительственная комиссия до сих пор не сложили с себя полномочий. Их отношение ко мне будет зависеть от отношения британ ского правительства.

На днях я писал в Министерство иностранных дел и просил, чтобы меня приняли для разрешения ряда прак тических вопросов (визирование паспортов, пользование шифрами, военное соглашение и т.п.), но не получил ответа. Предполагаю, что вопрос о моем признании не Удастся разрешить до возвращения Бьюкенена.

Прием, оказанный мне прессой, вполне удовлетвори телен. Я завязал знакомства с представителями лейбо ристского движения. Во всех социалистических газетах я поместил призыв к рабочим Англии. Даже буржуазная

пресса охотно предоставляет мне свои страницы для того, чтобы я мог объяснить свое положение.

С первым же курьером напишу более подробно. д0 сих пор не получил вашего ответа на мою телеграмму № 1 от 4 января н. с. Поэтому я очень прошу вас подтвердить получение всех телеграмм и нумеровать ва ши телеграммы.

Надеюсь, шифры будут мне переданы курьером. При вет Ленину и всем друзьям. Крепко жму руку.

Ваш (подпись) М. Литвинов. P.S. Ротштейн просит передать Вам привет. Лондон, 11 января (н. с.) 1918».

Завтрак кончился забавным инцидентом. Когда мы заказывали сладкое, Литвинов увидел на меню магиче ские слова «пудинг дипломат». Идея понравилась ему. Новый дипломат будет есть дипломатический пудинг. Официант Лайонса взял заказ и через минуту вернулся сказать, что пудинга больше не осталось. Литвинов по жал плечами и улыбнулся.

— Меня не признают даже у Лайонса, — сказал он.