История изнутри. Мемуары британского агента.

Война и деятельность лорда Керзона уничтожили эту тихую заводь в стремительном потоке жизни. Коридоры, где играли в футбол, теперь уставлены тяжелыми шкафа ми с архивами. Штаты удвоились. Бумаги развелось столько, что сознательный служащий должен работать до поздней ночи, чтобы выполнить дневное задание. В Министерстве иностранных дел теперь работают дольше, чем в большинстве торговых фирм. Оно стало дейст венным и более демократичным.

В мое время оно обладало высокоразвитым чувством сознания собственного превосходства. Это было убежище мандаринов, державшихся надменно и обособленно от более плебейских министерств Уайтхолла. Допускалось до некоторой степени равенство с Министерством финансов. В конечном итоге даже посольские оклады находились под контролем Министерства финансов. Мы по справедливости славимся своим практическим смы слом. Нет англичанина, который не положил бы в карман свою социальную спесь, если это пойдет на пользу его карману. Министерство торговли, с другой стороны, рассматривалось подобно стрелковому тиру в публичной школе, как прибежище для бездельников.

На младших вицеконсулов, главная обязанность ко торых заключалась в содействии укреплению британской торговли за границей, смотрели как на ненужных при шельцев. В отношении социального положения они как бы пребывали в чистилище между раем первого отделе ния и адом второго.

В то время процедура в отношении младших вице консулов была такая. До занятия заграничного поста требовалось пробыть три месяца в консульском и ком мерческом департаментах Министерства иностранных дел. Если не считать, что пребывание здесь дало мне возможность познакомиться со многими служащими ми

нистерства, то это была просто трата времени. Ввиду такого казенного отношения к торговой деятельности, эти департаменты были самыми бездеятельными в мини стерстве. Старшие чиновники, работавшие в них, были люди, потерявшие всякое честолюбие и оставившие на дежду на дальнейшее повышение. Это была последняя ступень к почетной отставке и пенсии.

В качестве первого в новом списке вицеконсулов я был назначен отбывать свой стаж в консульский департа мент. Моим шефом был лорд Дюферин, добрый и благо родный человек, который выкуривал бесчисленное коли чество папирос и казался больным на вид, будучи тако вым в действительности. От своих подчиненных он тре бовал хороших манер и исполнительности. Единственная его страсть была — красные чернила. Мои первые две недели пребывания в министерстве были сущим несча стием, сравнимым только с первыми двумя неделями пребывания в школе. Никто со мной не заговаривал. Я ежедневно являлся в 11 часов утра в туго накрахмален ном воротничке, в установленной короткой черной визит ке и в полосатых брюках. Я регистрировал письма, по ступавшие в небольших количествах от пострадавших английских подданных за границей. Случалось, я набра сывал черновики требований об уплате сумм, выданных авансом британскими консулами потерпевшим корабле крушение морякам. Однажды я испытал маленькое вол нение. Поступило письмо, адресованное Его Величеству, начинавшееся словами: «Мой дорогой король». Оно ис ходило от молодой девушкиангличанки 17 лет, посту пившей на службу к одному русскому помещику в По волжье. От железнодорожной станции она находилась далеко, и хозяин весьма грубо и неприлично приставал к ней. Этот патетический крик из дикой страны, донесший ся до меня, заставил мое горло сжаться от волнения и негодования. Я написал решительную записку, одобрен ную с похвальной поспешностью. Телеграф заработал. Требовалось вмешательство посла Его Величества, и че рез тридцать шесть часов маленькая леди была освобо ждена и отправлена на свою родину — в Ирландию. Впервые я ощутил биение пульса Империи. Я отведал власти и почувствовал себя должным образом в гордо приподнятом настроении.

В общем, однако, здесь было мало работы, и я пребы вал в строгом одиночестве. Каждый день я завтракал в

ресторане — я не мог завтракать вместе с Кэем, своим коллегой по департаменту, так как у нас перерывы на завтрак не совпадали. Случалось, в коридорах я прохо дил мимо молчаливо великих и великомолчаливых фи_ гур, принадлежавших к составу министерской иерархия. Украдкой я изучал их походку, их манеры, длинную гребущуто походку сэра Эдуарда Грея, автоматически энетятггаую сэра Эр Кроу, грациозно элегантную сэра Малькольма и тяжеловесную поступь сэра Виктора Уэлслея. Это были смутные, внушающие страх тени в моем существовании, внушавшие правильное представле ние о моей собственной незначительности.