История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Это мученичество стало героическим мифом для целых поколений революционеров, евреев и неевреев. Пример русской молодежи был принят близко к сердцу еврейской молодежью, страдавшей от дискриминации и лишений и стремившейся к возвышенному идеалу – преобразовать мир по образу Царства Небесного. Некоторые присоединились к русским революционным движениям и не проявляли никакого интереса к судьбе евреев. В их число входили Лев Троцкий (Бронштейн) и Юлий Мартов (Цедербаум), оставившие свой след в истории России.

Другие пытались организовать еврейское рабочее движение. В 1897 году они основали Бунд, еврейско-марксистскую партию, которая защищала еврейских рабочих от эксплуатации фабрикантами, большинство из которых сами были евреями. Низшие классы охотно пошли за Бундом, построенным на откровенно популистской основе.

Другая часть еврейской молодежи, также затронутая мифологией русских революционных мучеников, отчаялась добиться справедливости для евреев в любой стране, в которой они жили, и предпочла реформировать еврейское общество в стране, которая стала бы их собственной. Это были студенты, основавшие в Соединенных Штатах движение Am Olam («Вечный народ»), и группа Билу (аббревиатура от Beit Ya’akov Lekhu Venelkha, «Дом Иакова! Придите, и пойдем!»[24]), поставившая себе цель создать колонию в Палестине. За ними последовали различные другие сионистские социалистические группы.

Новый еврейский национализм

По мере того как безопасность евреев в Восточной Европе все более подрывалась, современный антисемитизм появился и в Западной Европе. Ненависть к евреям не была новостью, но на этот раз она проходила под флагом расизма и детерминизма: ее объектом была не еврейская религия, а еврейская раса. Религию можно сменить, а расу нет. В эпоху растущей секуляризации религиозная ненависть могла бы показаться пережитком прошлого, но расовая ненависть была современной и актуальной, так как говорила на языке научного дарвинизма.

Прежняя ненависть к евреям была нацелена на чужого, другого еврея, тогда как антисемитизм был нацелен на еврея, который выглядел так же, как и остальные, говорил на местном языке, чей внешний вид и поведение соответствовали среднему классу, он даже создавал национальную культуру либо принимал участие в ее создании наряду с остальными. Антисемиты обвиняли евреев в том, что они вызывают все беды капиталистического общества, подстрекают к революции и подрывают существующий порядок. Они представляли евреев паразитами, неспособными создать собственное общество или культуру, сидевшими на шее у других народов и копировавшими либо извращавшими их культуру. Поскольку евреи не могли по-настоящему интегрироваться в культуру, их культурные творения представлялись искусственными, не подлинными, неоригинальными.

Традиционные евреи воспринимали давнюю традиционную ненависть к евреям как часть принятого мирового порядка, который не изменится до пришествия Мессии, закона, который необходимо принять и терпеть. От нового антисемитизма страдали евреи, считавшие себя частью людей, среди которых они жили, с равными правами и обязанностями – потому что больше не существовало еврейской «общины». Теперь они оказались все вместе под печально известным прозвищем «еврей». Как пишет Иехезкель Кауфман, возрождение, которого евреи жаждали и ожидали от своей интеграции в общество, теперь развеялось как мираж в пустыне. Конституционное равенство не привело к социальной интеграции и, конечно же, не привело к признанию немцами или французами того, что евреи были органической частью их наций. В своих мемуарах Гершом Шолем описывает различную реакцию евреев на появление антисемитизма. Некоторые предпочитали игнорировать это. Так, отец Шолема ощущал себя во всех смыслах и целях немцем, даже когда был вынужден покидать клубы, к которым принадлежал, из-за растущей оппозиции членам-евреям. Один из братьев Шолема оставался немецким патриотом до самой смерти, утверждая, что Гитлер не определяет, немец он или нет. Другой брат был коммунистом и погиб в концентрационном лагере Бухенвальд, а Герхард, которому предстояло стать Гершомом, обратился к сионизму[25].