История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Арабские государства встретили остановку мирного процесса вздохами облегчения. У египтян, иорданцев и сирийцев были сомнения относительно идей «нового Ближнего Востока» (выражение, придуманное Пересом), экономического сотрудничества и совместных проектов между Израилем и его соседями. Для Переса эти идеи ознаменовали мир и развитие в регионе, но арабские режимы не одобряли их. То, что в глазах Израиля было благословением мира, было истолковано его будущими партнерами как попытка установить гегемонию Израиля на Ближнем Востоке. Темпы нормализации отношений под эгидой мирного процесса, включая экономические конференции в Касабланке и Аммане, где Израиль играл ведущую роль, запугали арабские государства и заставили их замедлить этот процесс. Асад выступал как против конференций, так и против видения нового Ближнего Востока, которое, по его мнению, противоречит арабскому характеру региона. «Почему создается Ближний Восток? – спросил Асад. – Ближний Восток действительно существует. Странно то, что Ближний Восток преподносится как альтернатива арабизму… Мы, арабы, безусловно, отвергаем это»[256].

Патрик Сил, полуофициальный биограф Асада, проанализировал более глубокие причины нежелания Асада участвовать в мирном процессе. Израильский вариант нормализации подвергнет Сирию влиянию Израиля и потребует большей открытости для свободного рынка с обменом людьми и товарами, который, вероятно, изменит характер сирийского государства в том виде, в каком он был сформирован радикальной партией Baʻath Асада. Более того, Сил утверждал, что в то время, когда Израиль рассматривал мир как рычаг для усиления своего влияния на Ближнем Востоке, для Асада он представлял собой способ заблокировать Израиль, «чтобы уменьшить его влияние до более скромных и менее агрессивных масштабов, что игроки на Ближнем Востоке могли принять его и сосуществовать с ним»[257].

Во время своей предвыборной кампании Нетаньяху пообещал соблюдать договоренности Осло. Теперь ему нужно было доказать, что он действительно признает международные обязательства предыдущего правительства. Нетаньяху находился в изначально двойственной ситуации. С одной стороны, его поддерживал правый боевой блок, заявивший о своем намерении сорвать договоренности. С другой стороны, он хотел сохранить хорошие отношения с администрацией Клинтона, целью которой было продвижение мирного процесса. Его попытка удовлетворить всех настроила против него обе стороны. Со своей стороны, Арафат думал, что отныне его партнером по переговорам будет американская администрация. Чтобы заручиться ее поддержкой, Нетаньяху совершил то, чего не делал раньше: начал энергичную антитеррористическую кампанию, арестовывая активистов ХАМАСа и угрожая их центрам активности. В результате – а также, возможно, из-за молчаливого соглашения между Арафатом и ХАМАСом – в Израиле наступила тишина, и теракты смертников прекратились. Похоже, что Иран и его агенты, ХАМАС и Исламский джихад, не видели призывов к эскалации ситуации, поскольку в любом случае мирный процесс не продвигался. Таким образом, Арафат смог представить себя на американской арене тем, кто поддержал свою сторону соглашений, в то время как Нетаньяху, не отказываясь от Осло, отказался продвигать мирный процесс. Арафат внезапно оказался надежным партнером, а Израиль – сомнительным.

В сентябре 1996 года Нетаньяху открыл для израильской общественности туннель у Стены Плача, примыкающий к Стене и относящийся к периоду Хасмонеев. Эта акция, совершенная без предварительного уведомления ПА, выпустила из бутылки всех джиннов подозрений арабов в отношении намерений Израиля захватить Храмовую гору. Между протестующими, среди которых были сотрудники палестинской полиции, прошедшие обучение в Израиле, и военнослужащими ЦАХАЛа произошли кровавые столкновения, в результате которых были убиты и ранены десятки человек. Американцы быстро выступили посредниками между двумя сторонами и договорились о прекращении огня. Вытащив Нетаньяху из-под лавины кровопролития, американцы потребовали, чтобы он выполнил обязательства правительства Переса по выводу израильских войск из Хеврона. Он извивался и пытался добиться более легких условий для Израиля, но в итоге подписал Хевронское соглашение (1997), и силы ЦАХАЛа в городе Патриархов были передислоцированы. Этот шаг означал признание израильскими правыми международной легитимности соглашений Осло.