Непосредственно накануне того, как “Хамас” одержал политическую победу в Палестине, Государственный департамент США и Ближневосточный квартет исподволь предпринимали меры посреднического характера. В интересах Израиля были действия, которые способствовали бы увеличению его территории путем ограниченных изменений трассы “забора безопасности”, определяемых на основе взаимоприемлемости; в интересах Палестинской автономии — решения, которые смогли бы привести к включению в ее пределы практически всего ее арабского населения. Однако как обсуждение этой проблематики, так и уже подготовленные программы переговоров регулярно терпели неудачу — после очередных террористических вылазок и ответных ударов, и потому Великие державы осознали, наконец, необходимость обратиться к опыту прошлого и использовать всю свою мощь, выступая в духе не столько рекомендательном, сколько императивном. Перед государственными деятелями Великих держав теперь стояла иная проблема: принимать ли на себя ответственность за окончательную конкретизацию планов относительно будущего Святой земли, с учетом того, что эти планы будут отражать престиж и авторитет их оптимального коллективного суждения.
Скептики немедленно зададутся вопросом: можно ли сделать договор, положения которого были выработаны при активном участии Великих держав, приемлемым как для израильтян, так и для палестинцев? И даже если обе стороны конфликта, пребывающие в состоянии возмущения и негодования, будут, тем не менее, поставлены перед необходимостью подписать этот документ, возможно ли добиться его претворения в жизнь — пусть даже при всем американском и европейском дипломатическом и экономическом давлении, поощрениях и санкциях? Однако не поставить ли эти вопросы, что называется, с головы на ноги? Разве без политического одобрения и экономической поддержки Великих держав могли бы существовать эти государства, палестинское или еврейское, которые ставят перед необходимостью подписать такой договор и обязывают его соблюдать? Могли бы эти небольшие государства, нуждающиеся в поддержке и расположении мирового сообщества, сохранять, без гарантированного американского и европейского покровительства, политическое доверие к себе и свою экономическую жизнеспособность? И наконец, смогут ли израильтяне и палестинцы, без неуклонного и неослабного давления со стороны Великих держав, согласиться на такой компромиссный вариант взаимного примирения, который каждая из сторон сама по себе отвергла бы как политически неприемлемый. Вряд ли представляется возможным дать утвердительные ответы на все эти вопросы.
Смутные перспективы
Как бы то ни было, а приход к власти “Хамаса” в Палестинской автономии и нарастание воинственности иранских ставленников, боевиков “Хизбаллы”, в Ливане не обязательно следует рассматривать как самую серьезную из всех опасностей, грозящих сионистскому государству. Ведь, в конце концов, уже подписаны мирные договоры с Египтом и Иорданией; к тому же обе эти страны разделяют резко отрицательное отношение Израиля к исламскому терроризму. Россия, заменившая на мировой арене Советский Союз, не унаследовала от него роль покровителя арабского реваншизма. Массовая репатриация советских евреев — раньше просто невозможно было себе представить такое развитие событий — способствовала увеличению численности населения Израиля, значительно укрепив научный и оборонный потенциал страны. С конца 2002 г. Израиль находился на стадии экономического роста. Хотя при этом в стране и наблюдалось значительное неравенство в распределении доходов на душу населения, тем не менее, коэффициент роста ВВП за период 2003–2005 гг. составил 5,2 %, что являлось одним из наиболее высоких показателей во всем западном мире. При всех своих значительных расходах на оборону и непропорционально больших поселенческих программах, Израиль по-прежнему мог позволить себе немалые расходы на развитие инфраструктуры, расширение сети первоклассных автострад и линий скоростного трамвая, модернизацию аэропортов и увеличение числа авиалайнеров, строительство новых школ и больниц.