История Израиля. Том 3 : От зарождения сионизма до наших дней : 1978-2005

Садат со все возрастающей тревогой следил за тем, как переговорный процесс заходит в тупик. Продолжая публично выражать оптимизм, он, однако, уже к марту 1980 г. дал понять, что если в назначенный срок переговоры не завершатся реальными достижениями, то такая неудача может привести к возникновению “новой ситуации”. И в самом деле, 12 мая, в ответ на очередное неуместное заявление Бегина относительно “единой и неделимой Земли Израиля”, Садат заявил о прекращении переговоров. Пять дней спустя Картер убедил его отозвать свое заявление. Переговоры должны были возобновиться в середине августа. Однако 30 июля кнесет принял “основной закон”, объявляющий Иерусалим единой и неделимой столицей Израиля (Гл. XXVIII. Возможность политического наступления: Иерусалим). Негодование арабского мира было беспредельным. Садат в частном письме Бегину заявил, что чувствует себя лично оскорбленным и полагает, что решение кнесета делает невозможным продолжение каких-либо переговоров по палестинскому вопросу. Но Картер снова самым убедительным образом попросил Садата не прекращать переговоры. И снова Садат согласился, вопреки возражениям своих советников. Однако он поставил условие: Картер организует еще одну встречу в Кэмп-Дэвиде — после своего ожидавшегося переизбрания на пост президента США в ноябре 1980 г. Картер ответил согласием. Однако история распорядилась так, что планам обоих президентов не суждено было осуществиться.

Главная тема: поселения

Для правительства Бегина вопросы безопасности были и оставались наиболее очевидной причиной, в силу которой требовалось обеспечить глубокую оборону на территориях. Израильтяне не могли забыть, насколько уязвимой была их страна в период до июня 1967 г., когда неправильной формы выступу Западного берега, находившегося во владении Хашимитского Королевства, всего каких-то девяти миль не хватало, чтобы достичь побережья Средиземного моря. На этой узкой полосе проживало 75 % еврейского населения. Иорданские орудия, размещенные на Западном берегу, могли поразить любую цель в центральной части Израиля. Для значительной части старших офицеров и практически для всех сторонников правого лагеря Иорданская долина представляла собой именно ту новую линию границы, которая могла обеспечить безопасное существование страны. Таким образом, кабинет Бегина предпочел интерпретировать формулу Кэмп-Дэвидского соглашения относительно “определенных зон безопасности” в самом широком смысле, перейдя от плана Алона, предусматривавшего наличие поселений в малонаселенных и притом имеющих стратегическое значение районах Западного берега, к строительству поселений по всей территории Иудеи и Самарии, включая и районы с высокой плотностью арабского населения. Ариэль Шарон, министр сельского хозяйства, следующим образом охарактеризовал новую политику правительства: Западный берег должен быть рано или поздно заселен по всей его ширине, подчеркнул он, причем там должно проживать не менее 300 тыс. евреев, что сделает этот район постоянным “щитом безопасности” Израиля.

Что же касается правительства Ликуда, то, ко всему прочему, оно воспринимало проблемы безопасности и даже идеологические факторы в самой тесной связи с соображениями внутриполитического характера. Самое существенное из всех этих соображений заключалось в необходимости соблюсти интересы правых религиозных партий. Ко времени выборов 1977 г., как уже отмечалось, в Самарии было построено пять форпостов поселенческого движения Гуш Эму ним. Там проживали не только члены ультраре-лигиозной партии Агудат Исраэль, но и сторонники более умеренной в своей массе Национальной религиозной партии. Ранее эта центристская партия не выступала с воинственными заявлениями по территориальному вопросу. Но в 1970-х гг. к руководству Национальной религиозной партии пришли активисты из “молодой гвардии”, вроде Звулуна Хаммера, председателя молодежного движения Бней Акива, а для них, как и для членов Агудат Исраэль, Иудея и Самария являлись колыбелью еврейского самосознания. Именно здесь патриархи говорили с Богом и рыли свои колодцы. Здесь вершили свой суд еврейские судьи, изрекали свои пророчества еврейские пророки и правили еврейские цари. И здесь евреи должны были заселить вновь обретенные земли, чтобы они больше никогда не попали в руки неевреев.