История кабаков в России в связи с историей русского народа

В уставной могилёвской грамоте 1561 года позволялось попам сытить мёд на семь праздников в году с тем, чтобы каждый раз покупать мёду не больше как на два рубля грошей широких;^[133] мещанам позволялось иметь двенадцать складов в году на праздники, с правом сытить мёд на два рубля грошей широких и, кроме того, курить горелку пять раз в год, к Рождеству, к Масленице и к Миколе осеннему, употребляя каждый раз не больше четверти солоду. Мещане вольны были держать для собственного употребления, а не на продажу, пиво и мёд. В 1589 году могилёвские скорняки, учредив братство, получили грамоту, чтобы им «водле звычаев своих мед власным накладом купуючи, на свята врочистые сытити и по три дни сходячисе тот мед выпивати; воск от тех медов на свечы до церквей, а зыск медовый (прибыль от мёда) на потребы и оправы и на слуги церковные, так теж и на милосердные учинки до шпиталя и на ялмужну убогих людей выдавати и оборочати хочуть». В 1596 году могилёвское духовенство объявило, что при нападении на Могилёв Наливайки истреблены огнём все привилегии на склады и сыченья медов, а именно: «Водлуг звыклого обычаю, по пятнадцати пудов меду усычати, и оный на вышинк выдавати, а тых складов уживати вечными часы, и от того некоторые капщизны и побору до скарба нашего (королевского) поборцом и арендаром нашим и никого иншого ничого давати не мають; однак же кгды тот мед сытити будуть, первей тому, кому то належати будеть, обвестити мають, а оны за обвешением их вжо никоторых трудностей им чинити и задавати не мают». И, несмотря на то, что время было трудное, когда шляхта, пользуясь слабостию короля, напустилась на гражданские права народа, когда не успели ещё изгладиться восстания Косинского и Наливайки, когда народ пел ещё о сожжении Могилёва Наливайкой, но Сигизмунд всё-таки исполнил просьбу православного духовенства. В 1597 году он дал могилёвским мещанам грамоту на учреждение братства при Спасском монастыре, с правом «в том дому братском два склады медовые вольные в кождый рок мети, а на кождый склад сытити меду на пятнадцать пудов, ваги могилевские; который мед братья в дому своем братском через четыре дни пити мають; а с того меду воск на свечы до церкви оборочати, в чом им арендары корчом могилевских перешкожати не мають». Подобные грамоты на медовые склады в 1592 году получили мещане крачевские, оршанские и так далее.

Охраняя братства от арендаторов, которых плодила шляхта, короли старались охранять их и от шляхты, не знавшей предела своему разгулу. Ещё Сигизмунд I, сдерживавший шляхту, в грамоте 1516 года укорял витебского воеводу, что он на православную церковь перестал давать уложенные дани. Жаловался нам, — говорит король, — Иосиф, архиепископ полоцкий и витебский, что «перед тым издавна давали из села Бабиновичь на церковь светого Михаила два лукна меду пресного, а в лукне по десять пудов, — ино деи люди прочь ся розышли, а которые зостали и тым ты не кажешь тое дани на церковь Божую давати». По жалобе братства мстиславских мещан, Стефан Баторий в 1579 году наказывал панам старостам, «иж бы им тых складов медовных не забороняли, и кгды они на тые три урочистые свята, на Святую Троицу и на дни Миколины у в осени и на весьне, на кождо с тых свято по десять пудов разсытят добровольне, не через три дни, але покуда его вышинкують, шинковати допускали, никоторое трудности над стародавные звычаи им в том не чинячи конечно». Так живут все братства до времени Богдана Хмельницкого… потом падают одно за другим, и в начале XVIII века исчезают бесследно.