История Канады

Оглядываясь назад, начинаешь думать, что после патриации конституции Пьеру Эллиоту Трюдо следовало бы уйти в отставку. Результат Квебекского референдума сделал его присутствие уже необязательным. Принятие Конституционного акта обеспечило ему такое место в истории, которое он не смог бы заслужить ничем другим за всю свою долгую политическую карьеру. Эра освобождения, олицетворением которой он когда-то служил, переродилась в эгоистичный консерватизм. Кроме того, к 1982 г. Канада завязла в экономическом кризисе, в котором Трюдо проявил себя не самым лучшим образом.

Стагфляция 1970-х гг. подорвала послевоенную веру в правительство как умелого «хозяйственника». Начиная с 1978 г. средний реальный доход в Канаде начал уменьшаться. Это явление не было столь заметно, поскольку одновременно выросло число семей с обоими работающими супругами и соответственно с двойным доходом. Однако по мере того как увеличивался процент разводов, таких семей становилось все меньше, а понятие «мать-одиночка» стало практически синонимом бедности. В США реформизм в стиле Нового курса потерял популярность даже среди демократов задолго до того, как в 1980 г. президентом был избран Рональд Рейган. В 1979 г. британские избиратели выбрали самое бескомпромиссное с 1920-х гг. консервативное правительство. Американцы последовали их примеру[527].

В Канаде сочетание тревог и личных интересов также остудило либеральный оптимизм послевоенных лет. Дети, родившиеся во время беби-бума, выросли и превратились в «большое поколение» эгоистичных потребителей. Поддержание хорошей физической формы и здоровья превратилось в индустрию. От того, что общественное мнение выступило против курения, пострадали производители сигарет и выращивавшие табак фермеры. Потребители среднего возраста переключились на вино и экзотические сорта пива. Садиться за руль под хмельком стало позорным. Сторонники и противники абортов отстаивали свои позиции без жалости или снисхождения к противнику. Консерваторы требовали ужесточить школьные программы и экзамены, обуздать радикальные убеждения и (безуспешно) вернуть смертную казнь, которую Канада отменила в 1964 г. Феминистки спорили, что важнее — порнография или полная свобода слова. Студенты в 1980-х гг. поддерживали консервативные идеи, боролись за хорошие оценки и выбирали программы обучения, ориентированные на карьеру. Опросы общественного мнения показывали, что своим злейшим врагом канадцы считали «Большое правительство»[528], не намного лучше относясь и к «Большим профсоюзам». Одна из немногих успешных правительственных инициатив 1970-х гг. распространилась по Канаде в 1980-е гг. Лотереи, запущенные как «добровольный налог» Жаном Драпо, которому нужно было откуда-то брать деньги для своих олимпийских амбиций, создали «мгновенных» миллионеров и «карманный» политический капитал для провинциальных правительств. Послевоенная вера в то, что усердный труд вкупе с экономическим ростом способны исполнить любую разумную мечту, переросла в молитвы об удаче в общенациональном «Лото 6 из 49» и выигрыше в 10 млн долл. и больше.

В Квебеке результаты референдума 1980 г., казалось, похоронили национализм. Когда после поражения на переговорах о конституции Левек во всеуслышание сокрушался по поводу предательства, насмешек ему перепадало ничуть не меньше, чем сочувствия. В действительности сепаратистскую идею подорвал его же собственный языковой закон № 101. Кого могло тревожить преобладание английского языка, когда сам язык практически исчез из поля зрения, а рабочее место отъезжающего англоговорящего жителя мог занять любой честолюбивый франкоговорящий квебекец? Языком делового общения в Монреале стал французский, а вот идеология администрации осталась такой же консервативной. Приняв секуляризм и демократический социализм, лидеры общественного мнения Квебека теперь утверждали, что обрели вкус к бизнесу. Сама КП все больше напоминала старый Национальный союз. Снова придя к власти в 1981 г., после того как квебекцы опять забаллотировали либералов, на сей раз во главе с нехаризматичным Клодом Райяном; эта партия отреагировала на экономический спад, лишив государственных служащих щедрого повышения заработной платы, которым привлекла их перед референдумом. Учителям и чиновникам, некогда составлявшим активное ядро сепаратистского движения, не приходилось ждать поблажек от либералов.