История каннибализма и человеческих жертвоприношений

Человек, имеющий глаза, наверняка увидит ужасные человеческие останки либо на дороге, либо на поле боя, с той, правда, разницей, что на поле сражения останки ждут шакалов, так как ими побрезговали даже волки, а на дороге – то тут, то там, где расположены стоянки племен с их дымящимися кострами, – полно белых разбитых, потрескавшихся костей – все то, что осталось от этих чудовищных пиршеств. Во время путешествий по этой стране меня больше всего поразило громадное количество частично изуродованных тел. У некоторых трупов не хватало рук и ног, у других – полоски мяса были вырезаны из бедер, у третьих – извлечены внутренности. Никто не мог избежать подобной участи – ни молодой человек, ни женщины, ни дети. Все они без разбора становились жертвами и едой для их завоевателей или соседей».

Доклад Хинде отличается лаконичностью. Это пишет человек, давно привыкший к зверствам войны. Он бесстрастно описывает то, что видел собственными глазами, без особых эмоций. В целом его описания этих племен совпадают и с другими письменными свидетельствами, но только он один утверждает, что каннибалы бассейна реки Конго никогда не употребляют в пищу сырую человеческую плоть.

Довольно оригинальны описания обычаев каннибалов, приводимые такими миссионерами, как Гренфелл, Бентли, Форфейт, Льюис, Филиппе, и другими их коллегами, сотрудниками баптистского миссионерского общества, которые провели в Конго немало лет как в конце прошлого века, так и в начале нашего. Преподобный У. Хольман Бентли, который был удостоен точно такой же высокой награды от бельгийских властей, что и Хинде, прожил двадцать лет в этом регионе, и опубликованные его два тома «Пионеров на реке Конго» дают нам живописную, подчас глубоко волнующую картину того, что он увидел в этой каннибальской стране:

«Вся эта обширная страна, судя по всему, отдана на растерзание каннибалам, – от реки Мобанги (крупнейшего притока Конго) до водопада Стэнли, на расстоянии до шестисот миль по обоим берегам главной реки. Сколько раз туземцы обращались к Гренфеллу с просьбой продать ему одного из своих матросов или тех его людей, которые постоянно работают на океанском побережье, – такие люди просолены насквозь, а для каннибалов соль – это все равно что для нас сахар. Они так и говорят об их плоти – «сладкая». За каждого такого «соленого» человека они готовы отдать одну, а то и двух женщин. Туземцы никак не могли понять, почему все так возмущены их обычной, даже обыденной практикой. «Вы же едите кур, домашнюю птицу, коз, а мы – людей, почему бы и нет?» Матабвики, сын вождя племени либоко, когда его спросили, пробовал ли он когда-нибудь человеческое мясо, оживившись, воскликнул: «Ай! Будь на то моя воля, я сожрал бы всех до одного на этой земле!» К счастью, у него не хватило бы сил для выполнения такого дьявольского плана. Говорите, дьявольского? Но среди этих дикарей есть немало милых и доброжелательных людей, они обладают великолепными особенностями, если только на них сойдет Божья благодать».

Бентли оправдывает обращение туземцев в новую веру. Он утверждает, что новообращенные каннибалы начинают вести праведную, тихую христианскую жизнь, которая во многом отличается от жизни тех белых людей, которые оказываются в их среде. Им, по его словам, уготовано особое место на небесах. Там каннибалы будут жить под запретом, чтобы, не дай Бог, не съели всех ангелов.

Если каннибализм на Конго просто ужасен, говорит Бентли, то на Мобанги он еще хуже. Тамошние племена создают особые условия жизни для своих рабов, усиленно их питают, чтобы они набрали побольше жира до кровавой бойни. Туземцы поступают в этом отношении точно так же, как мы откармливаем скот и птицу. Они также организовывают неожиданные набеги на поселки, разбросанные по обоим берегам реки, захватывают жителей и уводят с собой в качестве пленников.

«Прежде они обычно делили между собой добычу, потом связывали крепко-накрепко своих пленников и больше не обращали на них никакого внимания – пусть хоть умрут с голода. Такое обращение с ними продолжалось до того момента, когда их владельцам удавалось захватить еще несколько пленников, и тогда первая партия «живого товара» отправлялась в двух или трех каноэ вверх по Мобанги. Теперь пленникам выдавали минимальное количество пищи, чтобы они не отдали концы по дороге. Там в небольших городках туземцы выменивали их на слоновую кисть.

Новые владельцы, а по существу перекупщики, принимались кормить своих рабов на убой, чтобы они имели достойный «товарный» вид, после чего убивали их, расчленяли трупы и продавали человеческое мясо на вес. Если рынок был перенасыщен, то часть мяса они оставляли у себя – его коптили над огнем или закапывали на глубину штыка лопаты возле небольшого костра. В результате после такой обработки мясо можно было хранить в течение нескольких недель и сбывать без всякой спешки.