История капитала от «Синдбада-морехода» до «Вишневого сада». Экономический путеводитель по мировой литературе

Ежегодно дорога давала объявление о закупках почтовой бумаги{Не могу удержаться и не процитировать перл в исходном переводе. Там «подряд на почтовую бумагу».}. Его сумма равнялась примерно миллиону долларов, перечень спецификаций был весьма длинным, но в середине одного из параграфов неизменно указывалось, что бумага должна непременно иметь определенный водяной знак. А патентом на этот знак владела только одна из компаний Хиггинса! У него даже и фабрики не было – все подряды он передавал во вторые руки. Хиггинс умер, оставив после себя примерно восемьдесят миллионов долларов, но факты подтасовали, и все газеты сообщили, что у него было “всего несколько миллионов”.

«Но здесь речь идет о железной дороге, которая еще не построена, и они сами вкладывают деньги в ее строительство», – возражает Монтегю. «Да, конечно, но они вернут их себе с помощью подобных махинаций, и на руках у них останутся и акции, и все, что они выручат, продав акции, – это прибыль. А если придут из законодательного собрания штата и начнут задавать нелицеприятные вопросы, они раскроют свои бухгалтерские книги и объяснят, что произвели большие расходы на реконструкцию; такова стоимость дороги, скажут они, а урезав нам тарифы{В исходном тексте – «ассигнования на транспортные расходы».}, вы сократите наши дивиденды и лишите нас собственности», – объясняет детали схемы медленно «въезжающему» Аллану более сведущий в подобных делах персонаж.

Дискуссия переходит в плоскость философствования о судьбах мелких акционеров в принципе. Мой бывший коллега, известный российский инвестиционный банкир и управляющий фондом прямых инвестиций Олег Царьков, острый на язык, любил говорить, что «миноритарный акционер – это судьба». Эптон Синклер думает примерно так же и вкладывает в уста своих героев следующие суждения: