– О, бог отцов моих! Ты принес мне деньги? … От кого же эти деньги?
– От рыцаря Лишенного Наследства (под таким именем Айвенго выступал на турнире. –
– А сколько же ты принес денег? …
– Сколько я денег принес? … Да небольшую сумму, однако для тебя будет довольно. Подумай, Исаак, надо же и совесть иметь.
– Как же так, – сказал Исаак, – твой хозяин завоевал себе добрым копьем отличных коней и богатые доспехи. Но, я знаю, он хороший юноша. Я возьму доспехи и коней в уплату долга, а что останется сверх того, верну ему деньгами.
– Мой хозяин уже сбыл с рук весь этот товар, – сказал Гурт.
– Ну, это напрасно! – сказал еврей. – Никто из здешних христиан не в состоянии скупить в одни руки столько лошадей и доспехов. Но у тебя есть сотня цехинов в этом мешке, – продолжал Исаак, заглядывая под плащ Гурта, – он тяжелый.
– У меня там наконечники для стрел, – соврал Гурт без запинки.
– Ну хорошо, – сказал Исаак, колеблясь между страстью к наживе и внезапным желанием выказать великодушие. – Коли я скажу, что за доброго коня и за богатые доспехи возьму только восемьдесят цехинов, тут уж мне ни одного гульдена барыша не перепадет. Найдется у тебя столько денег, чтобы расплатиться со мной?
– Только-только наберется, – сказал Гурт, хотя еврей запросил гораздо меньше, чем он ожидал, – да и то мой хозяин останется почти ни с чем. Ну, если это твое последнее слово, придется уступить тебе.
Здесь Гурт неправильно торгуется. А нужно как на восточном базаре: начинать издалека и медленно менять цену. По тому, как быстро соглашается Гурт на предложение Исаака, последний понимает, что продешевил и пытается отыграть назад.