История капитала от «Синдбада-морехода» до «Вишневого сада». Экономический путеводитель по мировой литературе

Против фермеров играет, как ни странно, и технический прогресс. С появлением трактора собственнику нет нужды делить крупный участок на лоты и сдавать в аренду нескольким фермерским семьям – один тракторист запашет все за раз.

У многих участки взяты в аренду, а те, что остались в собственности, – заложены банкам. Кредиторы вынуждают продавать заложенную у них землю в погашение просроченных платежей. Должники выкручиваются как могут. В одних местах угрожают юристам, ведущим аукцион по продаже, в других в складчину выкупают продаваемые с аукциона участки и бесплатно возвращают их прежнему владельцу. Но таких счастливчиков меньшинство.

Массовой становится миграция разорившихся фермеров в Калифорнию, где лучше климат и более активный, как они надеются, рынок труда. В 1931 году границу штата пересекают 800 тыс. автомобилей. Что означает эта статистика, мне не до конца понятно. В романе Джона Стейнбека «Гроздья гнева», где описывается переезд в Калифорнию в поисках птицы счастья фермерской семьи из Оклахомы, изгнанной индустриализацией со своей земли, в грузовике едут аж 13 человек – и в кабине, и внутри кузова, и на крыше. Когда машина ломается, их на буксир берет легковушка: «Пятеро ехали в машине, а семеро в прицепе, и собака тоже в прицепе»{Произведение цитируется по: [Стейнбек 1989].}. Их обгоняет «рыдван с отпиленным верхом. Набит посудой, матрацами, ребятишками, курами».

Общая картина такая: «На дороге двести пятьдесят тысяч человек. Пятьдесят тысяч старых машин – израненных, с клубами пара над радиатором. Развалины, брошенные хозяевами. А что случилось с ними? Что случилось с людьми, которые ехали вот в этой машине?» За бензин отдают последнее. Владелец заправки жалуется: «Хотите, покажу, сколько у меня накопилось всякого хлама? Все выменял на бензин и на масло. Кровати, детские коляски, кастрюли, сковороды. Одно семейство дало куклу за галлон бензина. <…> Один за галлон бензина башмаки с себя снимал».

К тому же самые бедные едут железной дорогой. Сколько их – не сосчитать. Существует отрывочная статистика: например, известно, что всего за один месяц 1932 года одних только «зайцев» было поймано 80 тыс. [Rauchway 2008].

Типичные приметы времени находим, как уже упоминалось, у Стейнбека, а еще у Эрскина Колдуэлла и Хораса Маккоя. Произведения двух последних стали широко известны благодаря экранизациям, а сами книги прошли почти не замеченными. «Табачная дорога» Колдуэлла была опубликована в 1932 году, а экранизирована в 1941-м режиссером Джоном Фордом. Повесть «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» Маккоя увидела свет в 1935 году, а фильм по ней был снят в 1969-м очень известным режиссером Сидни Поллаком, в главной роли снялась Джейн Фонда.

Если уж речь зашла о фильмах, то можно вспомнить и «Похитителей велосипедов» Витторио де Сики, одного из лидеров итальянской «новой волны» в кино. Фильм о совсем других городах и временах – действие в нем происходит в послевоенном Риме, но атмосфера абсолютно та же. Нищета, безработица. При этом вещи дороги настолько, что застиранное постельное белье можно заложить в ломбард, и его спокойно принимают. Но вернемся к самой Великой депрессии.

Сюжет «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» такой: множество танцевальных пар участвуют в изнуряющем многодневном танцевальном марафоне только ради того, чтобы получить контракт на выступление и прокормить семью, причем для некоторых участие в этом соревновании заканчивается смертью – сердце не выдерживает. Большинство пар понимают, что не выиграют. Они регистрируются на марафон из-за бесплатного ночлега и кормежки: «гарантировано трехразовое питание – три главных блюда и четыре легкие закуски. Некоторые за время состязаний даже прибавляют в весе»{Произведение цитируется по: [Маккой 2006].}. Среди участников есть даже беременные: «круглый живот Руби сильно выдавался вперед. Казалось, что под свитер она затолкала подушку». Руби на пятом месяце, она как раз рассчитывает выиграть, если не родит раньше.

Организаторы оказываются хитрее участников. Зрителей мало, а пары слишком медленно сходят с арены – их корми да корми. Тогда устроители придумывают дерби-марафон в конце дня. Дерби – это престижные лошадиные скачки, отсюда и выражение «загнанные лошади» в названии книги. По условиям дерби пара, пришедшая последней, выбывает. Это придает остроту и динамизм зрелищу, собирает публику и сокращает затраты организаторов. На это участники не подписывались, но у них нет выхода, и никто не протестует.

Помимо главного приза, можно подзаработать еще кое-какие крошки. Иногда зрители бросают на пол серебряные монеты:

– Пусть прольется серебряный дождь! Погуще, погуще.

О площадку звякнули еще несколько монет. Марио и Джеки их собрали…

– Сколько? – спросила Глория.

– Семьдесят пять центов, – ответила Джеки.