История капитала от «Синдбада-морехода» до «Вишневого сада». Экономический путеводитель по мировой литературе

…жених Елены имел отличное состояние. В полку служил в самом видном. <…> Любовь такая, что весь Петербург кричал. <…> Стали жить вместе. Дом на Шпалерной, дача на Петергофской дороге, вояжи, в двух деревнях каких-каких затей не было... А там, в пять лет, не больше, – залог, наличные деньги прожиты, и ее часть захватили. Дала. Позволила и свою долю заложить. Пошли дети, сначала мальчики. В доме что-то вроде трактира... Военные, товарищи зятя, обеды на двадцать человек, игра, туалеты и мотовство детей, четырнадцать лошадей на конюшне. Все это держалось до эманципации и разом рухнуло. Зять вышел в отставку... Пришлось подвести итоги. Крестьянский выкуп пошел на долги. Земля осталась кое-какая... и ту продали. <…> Разжалобили... И она осталась ни с чем. <…> Потом вдруг огромное наследство с ее стороны... Наследница дочь. Переселилась в Москву. Зять вышел в отставку с чином генерала, купили дом, зажили опять, пустились в аферы... Какой-то завод, компаньоном в подряде. Проживали до пятидесяти тысяч в год. И разом “в трубу”! <…> Именье продали!.. Деньги все ушли!.. Все, все... Остались чуть не на улице... У нее же выклянчили последнюю ее землишку. Сыновья ничего не дают... <…> Вот и этот домишко скоро пойдет под молоток. Платить проценты не из чего. А лошадей держат, двух кляч, кучера, дворника, мальчика, повара, двух девушек. И дочь ее – после всяких безумств, транжирства, увлечений итальянцами, скрипачами, фокусниками, спиритами, после... всяких юнкеров, состоявших при ней, пока у ней были деньги, – заживо умирает: ноги отнялись... <…>

…Виновата ли она?.. Гибнет целый род! Все покачнулось, чем держалось дворянство: хороший тон, строгие нравы... или хоть расчет, страх, искание почета и доброго имени... расползлось или сгнило... Отец, мать, сыновья... бестолочь, лень, детское тщеславие, грязь, потеря всякой чести... Так, видно, тому следовало быть... Написано свыше...<…>

Не ждет ли их богадельня не нынче завтра?.. Да и в богадельню-то не попадешь без просьб, без протекций... У купчишки какого-нибудь надо клянчить!

При этом работать не хотят. Обанкротившийся отставной генерал Долгушин – это как раз муж Елены – отказывается от мест, которые могли бы вытянуть его семью из нищеты:

Всякая борода тычет тебя пузом и кубышкой. Не угодно ли к нему в подрядчики пойти?.. В винный склад надсмотрщиком… Этого еще не доставало! <…> Зачем я закабалю себя, когда у меня есть план?

Когда ему подбирают еще одно место – акцизного надзирателя на табачной фабрике, гневу генерала нет предела:

“Мне? Мне надзирателем на табачную фабрику? <…> Я шутку допускаю, но есть всему мера. <…> Как Вы смеете?”

Но деваться некуда. Приходится соглашаться.