История катастрофических провалов военной разведки

Если бы высадка в Нормандии закончилась провалом, то вся история двадцатого века пошла бы совершенно по иному пути. Никакое другое событие Второй мировой войны не могло бы изменить ход истории больше, чем поражение союзников на нормандских пляжах, которое, безусловно, имело бы катастрофические последствия. Немецкие генералы не рискнули бы довести до конца заговор против победоносного Адольфа Гитлера, а тот, в свою очередь, мог перегруппировать свои дивизии на востоке, выиграв время для создания нового секретного оружия, после чего Красная армия столкнулась бы со всей мощью хорошо вооруженного, вновь набравшего силу вермахта, за спиной которого находилась бы бурно развивавшаяся промышленность Германии (производство оружия в ней достигло своего пика в сентябре 1944 года).

Сегодня нам кажется само собой разумеющимся, что день «Д» (операция под кодовым названием «Овер-лорд») был обречен на успех, однако в то время была нешуточная боязнь того, что высадка может провалиться и немцы отбросят десант в море, как они уже сделали в 1942 году под Дьеппом. Сам Черчилль опасался повторения кровопролитного первого дня операции на реке Сомма, когда погибло 60000 человек. Знаем мы и о том, что утром 6 июня 1944 года Эйзенхауэр на случай катастрофы, исключать которую было нельзя, составил секретную депешу, начинавшуюся со слов: «Высадка в Нормандии закончилась провалом».

Если бы германская разведка верно истолковала данные, собранные со всей присущей немцам педантичностью, Эйзенхауэр с позором ушел бы в отставку. Однако разведслужбы Третьего рейха были совершенно сбиты с толку одной из величайших отвлекающих операций в военной истории, их штаб попался в ловушку и фатальным для себя образом интерпретировал намерения союзников. На ключевые для любой разведки вопросы: «Собираются ли союзники атаковать? Если да, то когда, где и какими силами?» — запутавшиеся немецкие разведчики дали три неверных ответа из четырех.

Дело было не в том, что немцы не предвидели наступление союзников: напротив, они ожидали его. Еще в январе 1944 года шеф существовавшего в армейском верховном командовании отдела Fremde Heere West («Иностранные армии Запада») полковник барон Алексис фон Ренне получил шифровку от одного из своих секретных агентов в Англии, в которой говорилось, что туда собирается генерал Эйзенхауэр. После полного поражения вермахта в ходе Североафриканской операции 1943 года его прибытие могло означать только одно: в 1944 году будет открыт Второй фронт, и именно «Айк»[1] должен возглавить ударные соединения. Фон Ренне был бы, несомненно, менее доволен, узнай он, что шифровку его подчиненному диктовал некий «Тэйт» — двойной агент М15.

Главнокомандующий силами вермахта на Западе фон Рундштедт и его заместитель фон Роммель, командовавший группой армий В и отвечавший за укрепления «Атлантического вала», очень хорошо понимали всю опасность вторжения. Единственным спорным моментом оставалось место высадки союзников. Неудивительно, что и по ту сторону Ла-Манша этот вопрос также был головной болью стратегов операции «Оверлорд». Союзникам не удавалось скрыть все приготовления к вторжению, но им хотя бы удалось внести сумятицу в ряды германских разведслужб. Была создана особая организация, ответственная за сверхзадачу — обман германского верховного командования. Этот «Маскировочный штаб союзников» (Allied Deception Staff) действовал под ничего не означающим наименованием London Controlling Section (LCS). Его задача была проста: ввести в заблуждение высшее командование вермахта и лично Гитлера относительно намерений союзников о вторжении на континент.

LCS была по-своему замечательной организацией, и состояли в ней (в полном соответствии с ее оригинальной миссией) столь же оригинальные люди. Глава LCS полковник Джон Беван и его помощники, такие как писатель Деннис Уитли, финансист сэр Реджинальд Хоар, и, конечно же, первый заместитель Бевана, блестящий полиглот сэр Рональд Уингейт, сформировали ядро LCS, превратив его в настоящую сокровищницу талантов. Еще более важным было то, что члены LCS обладали широко разветвленной сетью личных связей едва ли не во всех влиятельных структурах лагеря союзников. В результате (и это было, наверное, важнейшим достижением) LCS пользовался безграничным доверием начальников штабов союзников и даже самого Черчилля и коалиционного правительства. Такое доверие было необходимо, так как время от времени именно LCS эффективно координировал и направлял усилия разведслужб союзников, которые спорили и конкурировали между собой, и их атаки на немецкую систему Ю.