История казачества

Московских войск было собрано 40 000–50 000. Мстиславский встретился с войсками Димитрия, имевшего 15 000. Димитрий должен был отступить. В Москве этот успех был принят как сильное поражение врага, Годунов благодарил войска и на усиление их дослал Василия Шуйского с войсками. К этому времени положение Димитрия принимало плохой оборот. Сапега писал Мнишеку, гетману польских войск при Димитрии, что в Польше смотрят очень дурно на его предприятие и советуют ему возвратиться. Мнишек по требованию сейма стал собираться в Польшу, войска стали требовать деньги с криками: «Если не дашь, то пойдем в Польшу». Многие разбежались, и у Димитрия осталось не больше 1500 человек, которые вместо Мнишека выбрали гетманом Дворжицкого. Димитрий из Новгород-Северска уехал в Севск. Таким образом, состав войск из «монастырских» людей как будто в корне менял военную обстановку и одним «сражением очищал землю от авантюризма Самозванца. Спасали Бориса часть стрельцов, первые оказавшие самозванцу сопротивление, и монастырские люди. Но в это время продолжалось стремительное движение на Москву донских казаков, и движение это было исключительно успешно: города сдавались без сопротивления. Пал Путивль, воевода был связан и выдан казакам. Рыльск, Комарницкая область, Белгород, Валуйки, Оскол, Воронеж, Кромы перешли на их сторону. Движение донских казаков, не встречавшее сопротивления, объясняется еще и тем, что разбросанные по городам стрелецкие полки не оказывали сопротивления донским казакам, т. к. по сути своей сами продолжали оставаться казаками. Пример Смутного времени показал, что не только донские казаки начали и вели войну против Годунова, а затем за избрание законного царя, но и в течение продолжавшейся анархии все стрелецкие полки превратились в войска казаков и под своим прежним названием вели борьбу в составе земских ополченцев, пополнившись сорванными с мест холопами и крестьянами.

В Севск к Димитрию явилось 12 000 запорожских казаков, до сих пор не принимавших участия в движении. Получив поддержку со стороны запорожских казаков, Димитрий двинулся на восток, чтобы соединиться с донскими казаками. 21 января 1605 года Димитрий у села Добрынича встретился с войсками Василия Шуйского. В происшедшем сражении запорожские казаки дрогнули и побежали и войска Димитрия потерпели полное поражение. Димитрий бежал в Путивль, куда явились запорожцы, но Димитрий не принял их как трусов, и этим эпизодом окончилось участие запорожцев в движении Димитрия. После понесенного поражения, прибыв в Путивль, Димитрий решил отказаться от борьбы и возвратиться в Польшу. Но к нему прибыли 4 000 донских казаков и убедили его продолжать борьбу.

Димитрий волей или неволей должен был покориться. Он начал рассылать манифесты и воззвания к русскому народу, доказывая свое царское происхождение. Воеводы после нанесенного Димитрию поражения пошли осаждать Рыльск, занятый донскими казаками, признавшими законным царем Димитрия. В Москву было послано извещение о победе с боярином Шейным, который был пожалован за радостную весть окольничим. Однако Годунов понимал, что, несмотря на поражение, Димитрий не был пойман и продолжал собирать вокруг себя войска. В то же время донские казаки продолжали брать города, были взяты: Ливны, Елец и Борисов, вся южная часть московских владений кишела восставшими против Годунова. Кромы были заняты отрядом донских казаков в 600 человек с атаманом Корелой.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ МЕРЫ ГОДУНОВА ПРОТИВ ДИМИТРИЯ

Быстрые успехи Димитрия поразили не только Годунова, но и всю Русь. Русский народ стал верить, что Димитрий действительно царевич, чудом спасшийся от убийц. Народ видел, что успех в начатой им борьбе заключался не в военных успехах, а в народной психологии. Борис Годунов должен был принимать дипломатические меры и меры морального воздействия на народ. Польскому королю была послана официальная грамота, в которой писалось: «В Вашем государстве объявился вор-разстрига, а прежде он был дьяконом в Чудовом монастыре и тамошнего архимандрита в келейниках. Из Чудова он был взят к патриарху для письма, а когда он был в миру, то отца своего не слушался, впал в ересь, разбивал, крал и играл в кости, пил, несколько раз убегал от отца своего, и потом постригся в монахи, не оставивши своего прежнего “воровства” от чернокнижества и вызывания духов нечистых. Когда в нем это воровство было найдено, то патриарх со Священным Собором осудил его на вечное заточение в Кириллов монастырь на Белоозере, но он с товарищами своими, попом Варлаамом и крилишанином Мисаилом Поводиным, ушли в Литву, и мы дивимся вашим обычаям – такого вора в вашем государстве приняли и поверили ему, не сославшись к нам за верными вестями. Хотя бы и был вор подлинно князь Димитрий Углицкий, из мертвых воскресший, то он не от законной – седьмой жены…» Годунов требовал, чтобы король велел казнить Отрепьева и его советников.