История казаков со времён царствования Иоанна Грозного до царствования Петра I

В 1639 году с посольством в Турцию, с которым возвращался и Кантакузен, был послан воевода Иван Карамышев, и с ним 700 человек войска с грозным царским указом, в котором казакам приказывалось идти на польского короля под командой турецкого паши. Кроме того, от казаков требовалось полное во всем послушание воеводе. А Иван Карамышев был тот воевода, который под Волоколамском, при подходе к нему короля Сигизмунда, не оказывал ему никакого сопротивления, будучи сторонником польского претендента на московский престол. По заявлению летописца Смутного времени, Карамышев, «мало проявлял промысла, и сопротивление против Сигизмунда было со стороны атаманов Нелюбы Маркова и Ивана Епанчина». Из Москвы на Дон пришли вести, что Карамышев сам напросится на Дон казаков побивать и вешать. По этим сведениям казаки уже в первой станице на Медведице для сопровождения воеводы наряду не дали, объявив, что, по рассказам бежавшего из ссылки казака, воевода послан с наказом — юрты на Дону разорить, а атаманов и казаков всех повешать и казнить. Послы и воевода прибыли на Дон и потребовали, чтобы казаки явились в стан воеводы. Казаки категорически отказались и требовали, чтобы посол и воевода сами явились на Круг. Посол Савин прибыл на Круг и прочел грамоту, в коей государь объявлял свой гнев и немилость за то, что казаки во время мира нападают на султанские корабли, разоряют его города и послов союзных держав на пути задерживают. Казакам строго приказывалось с азовцами жить мирно и вместе с турецкими войсками под начальством их пашей идти против польского короля, дабы пролитием крови вину свою заслужить, храбростью и повиновением проступки загладить. «Пока же вины не загладите, жалования вам не будет».

Настоящей войны между Турцией и Польшей патриарху вызвать не удалось, но отношение с донскими казаками постепенно портилось. На требование жить с азовцами в мире старшины отвечали, «что они по воле же государя с азовцамн помирятся и послов до Азова с честью проводят». Дальше казаки объясняли, что на море они ходят против басурман потому, что им опричь кормиться нечем, царского жалованья они не получают и ныне оного с послом не прислано. «С азовцами же воюют потому, что они сами не дают им покоя, и беспрестанно ходят на промысел в наши украины».

Совершенно другое отношение казаки проявили к воеводе Карамышеву. Его казаки пригласили, или вернее, привели силою на Круг, рубили саблями, кололи рогатинами; потом потащили за ноги к Дону и бросили, еще живого, в воду. Казаки сильно обвиняли Кантакузена за то, что по его жалобе 60 казаков, сопровождавших его, посланы в ссылку, однако пока не тронули. На другой день казаки прислали сказать послам, что вреда им никакого не будет, 800 000 рублей, хранящихся в струге Карамышева, не тронут и послов мирно и честно до Азова проводят, что действительно и исполнили. (Броневский. История Казаков, т. 1, стр. 115–116).

О происшедшем казаки отписывали в Москву следующим образом: «И приехал тот Иван Карамышев нас, холопей, хотел казнью смертною казнить, вешать и в воду сажать, кнутьями достальных бить, и мы, хоопи, твоего государева указу и грамоты ни по единожды спрашивали и он ответил: нет у меня государевой грамоты и ни наказу, и никакого твоего государева указу нам не сказал, а нас своим злохитрством и умышлением без винной вины хотел казнить, вешать и в воду сажать, кнутьями бить и ножами резать, и сверх того Иван Карамышев учал с крымскими и ногайскими людьми ссылаться, чтобы нас всех побить и до конца погубить и разорить и искоренить и городки наши без остатку пожечь, чтобы наше, донских атаманов и казаков, на Дону и по заполью, везде имя казачье не именовалось. И мы, холопи твои, видя его, Иваново над собой злоухищрение, от горести душ своих за его великую неправду того Ивана Карамышева обезглавили». (Сватиков. Москва и Дон, стр. 74–75).

После отписки в Москву и в ожидании последствий убийства воеводы Карамышева, на Дону происходило сильное волнение. В Черкасске собран был съезд всего Войска. Послы казачьи, бывшие в то время в Москве, атаман Наум Васильев и 70 казаков, сопровождавшие послов из Константинополя, были по всем городам разосланы, показнены, иные перекованы и пометаны в заключение и помирали голодной смертью. Казаки шумели на атамана Фролова, почему он не побил послов, «все равно уже, с Москвы хоть 100000 пришлют, то мы соберемся в один городок и даром не дадимся. А если государь соединится с крымским и турским царями и придут на нас ратные люди со всех сторон, то мы пойдем к черкессам в Запорожье, они нас не выдадут». С Дона в Москву шли донесении, что донскими казаками принято решение, что если царь, действительно, указал послать на Дон рать, «чтобы казаков с Дону сбить и по Дону государевы городки построить, то у донских казаков с запорожскими черкасами приговор учинен таков, — друг другу помогать и Дона нам без крови не покидать…».