История КГБ

1974 год. Среди разоблаченных чекистами агентов иностранных спецслужб иногда попадались уникальные личности. Обычно они вместо тюремйой камеры отправляются отбывать наказание, а вернее лечение, в больничную палату. Среди них мастер Специального монтажного управления № 5 «Спецмашмонтажа» Министерства специальных монтажных и строительных работ СССР Владимир Белецкий. Весной 1974 года он попытался установить связь с сотрудниками американского посольства в Москве. Оба его письма перехватили бдительные чекисты и на встречу с «инициативником» вместо сотрудника ЦРУ прибыл его коллега из КГБ. Оперативник был экипирован под американца и сидел за рулем машины с дипномерами.

Белецкий не стал терять времени даром и предложил «товар» — подробную информацию о ракетных базах в Хмельницкой области. С собой он захватил пояснительную записку на трех листах, где описал места расположения стратегических ракет (с привязкой их к местности) и пропуск на территорию сверхсекретного объекта (украл у коллеги по работе). Когда на Лубянке проверили личность «инициативника», то испытали небольшой шок. Потенциальный шпион в течение последних шести лет трудился в «особо режимных организациях». Хотя больший шок чекисты испытали, узнав, что агент с 1968 года… состоял на учете в психоневрологическом диспансере с диагнозом «шизофрения»[Об отдельных случаях нарушения режима секретности на объектах Министерства обороны СССР. Записка КГБ в ЦК КПСС № 1560 от 14 июня 1974 года. С. 2 // «Советский Архив».]. По существующим во всех странах мира правилам с таким заболеванием человек не может получить допуск к сведениям, составляющим государственную и военную тайну.

Зажигалка с вмонтированным в нее фотоаппаратом

1975 год. Согласно официальным отчетам КГБ в 1975 году главные усилия были сосредоточены «на совершенствовании мер по эффективному противодействию разведывательным устремлениям противника, надежной защите государственных и военных секретов, пресечению враждебных идеологических диверсий».

В докладе подчеркивалось, что особое внимание уделялось борьбе с агентурной разведкой противника, прежде всего «парализации деятельности резидентур, действующих под прикрытием посольств капиталистических стран и КНР». В результате удалось нейтрализовать деятельность 11 разведчиков и агентов среди иностранцев и лиц без гражданства. Среди тех, кого контрразведчикам удалось захватить с поличным, следует отметить сотрудника резидентуры ЦРУ Эдмунда Келли и бывшего кадрового британского разведчика Баррета. Оба были выдворены за пределы Советского Союза. Скомпрометированы и были вынуждены покинуть нашу страну 10 граждан «третьих стран» выполнявших задания спецслужб США, Англии и ФРГ…

«В результате принятых мер выявлен и разоблачен агент спецслужб КНР, выведенный маоистами в СССР на длительное оседание, разоблачены 2 агента, заброшенных в СССР с разведывательными заданиями.

Разоблачено 3 агента спецслужб из числа советских граждан, в том числе летчик гражданского воздушного флота Капоян, младший сотрудник физико-технического института Казачков. Предотвращено несколько попыток со стороны советских граждан установить преступную связь с иностранными представительствами в СССР». [Отчет о работе Комитета госбезопасности за 1975 год от 30 марта 1976 года № 709-A/OB. С. 4–5. // «National Security Archive»]

О Михаиле Казачкове следует рассказать подробнее. В начале девяностых годов прошлого века одно из отечественных изданий поспешило объявить его жертвой КГБ. А вся его вина заключалась лишь в том, что он хотел выехать из страны и дважды встречался с американским вице-консулом. На самом деле все было сложнее. Об этом рассказал журналист «Красной звезды» Александр Бондаренко в своей статье «Двойной агент».

В середине шестидесятых годов прошлого века Михаил Казачков находился на связи у одного из сотрудников

Второго отдела (контрразведка) Ленинградского управления КГБ. Трудился'в засекреченном Физико-техническом институте им. Иоффе и регулярно писал донесения, считая себя не «агентом», а «источником». Одновременно с наукой занимался он и коммерцией — перепродавал за границу предметы искусства, великолепные дореволюционные издания — включая энциклопедию «Брокгауз и Ефрон». В то время это стоило там баснословные деньги, а у нас — почти ничего. Великолепное знание английского языка, в то время этим могли похвастаться немногие, позволило ему поддерживать дружеские отношения с многочисленными иностранцами — гостями Северной Пальмиры. Именно своими связями был интересен «Большому дому» (неофициальное название питерского управления КГБ) этот человек. А еще он мечтал уехать жить за границу. Вот только работа в «почтовом ящике» препятствовала реализации этой мечты. Оперативным работникам, курировавшим его деятельность, он постоянно намекал, что за рубежом он может принести больше пользы, чем в СССР.