История Хэйкэ

– Хорошо сказано! У воина свои ценности в жизни, – сказал Ёсихира полушепотом, обратив лицо к звездам. Он снова почувствовал уверенность в себе. Ветер овевал его лоб, когда он сердечно попрощался с одним из своих спутников: – До новой встречи, Конно-мару!

Они немного постояли на перекрестке дорог недалеко от поселка. Конно-мару пошел в свою сторону и, обернувшись, спросил:

– Что вы будете делать завтра утром?

– Завтра утром? О чем ты?

– Разве вы не обещали прийти послушать Монгаку?

– Только не это. Какой смысл его слушать, когда мы утвердились в своей решимости? Лучше мы продолжим охоту на Киёмори.

– А для меня важно помнить, что Токива больше не должна жить на этом свете. Я позабочусь о ней. В свое время, конечно, – сказал Конно-мару и продолжил свой путь в мастерскую по изготовлению седел.

Ёсихира и Рокуро отправились домой. Они приготовили при свете свечи ужин и, поев, занялись другими делами – один принялся читать, другой – убирать со стола и мыть посуду. Чуть позже они заперлись и крепко уснули.

К рассвету, когда с карнизов домов стала капать роса, к дому подкрались темные тени и окружили его. Предупрежденный Красным Носом, Киёмори направил к поселку триста воинов из Рокухары. Бамбоку с ними не было. С отрядом пошел управляющий Сика, показав командующему дом заговорщиков. Когда воины атаковали дом Рокуро и выбили дверь, началась суматоха. Все поселение было разбужено возгласами: «Землетрясение!», «Пожар!». К ним примешивались крики: «Мы поймали его!» Однако вскоре воины обнаружили, что схватили не того человека. Ёсихира пробрался через уборную, перемахнул забор и взобрался на крышу соседнего дома.

– Вон он! Где мой лук! – кричал командующий отрядом. – Смотрите, он бежит туда!

Ёсихира уходил, карабкаясь с одной крыши на другую, и исчез к всеобщей досаде.

Через десять дней Ёсихиру нашли спящим у гробницы в окрестностях столицы. При задержании он отчаянно сопротивлялся. Когда сына Ёситомо приволокли к Киёмори, молодой самурай слабым кивком показал, что узнал хозяина Рокухары, и вызывающим тоном сказал:

– Если бы мне позволили встретить тебя с тремя тысячами воинов, как я планировал, уверен, что ты, а не мой отец, был бы сейчас покойником. – Затем Ёсихира насмешливо добавил: – И еще. Если бы победителем вышел мой отец, он никогда бы не позволил себе сделать то, что ты совершил – овладел женщиной, любившей другого!

Слуги и воины Киёмори затаили дыхание, ожидая вспышки его гнева. Но тот спокойно глядел на молодого воина. Киёмори не чувствовал злобы к этому парню. У него тоже был сын, и он не мог не сравнивать Ёсихиру с Сигэмори.

В ночь перед казнью Ёсихиры Киёмори приказал подать молодому воину на последнюю трапезу сакэ. Говорили, что Ёсихира отказался принять еду и сакэ от тюремщиков. Позже, после вскрытия, обнаружили, что его желудок сократился до минимума, что свидетельствовало об отсутствии в нем пищи за много дней до задержания молодого самурая.

Глава 32. Улица торговцев волами

– Ёмоги, Ёмоги!

Улица торговцев волами, как ее называли местные жители, проходившая близ ворот на Шестую улицу, представляла собой широкую дорогу, по сторонам которой выстроились хижины бедняков. В них уже жужжали летние мухи. Было достаточно жарко, чтобы горожане потели, а ветер разносил вонь от испражнений людей и животных по всей округе.

– Это вы, добрый Монгаку?

Зоркие глаза Ёмоги отыскали в толпе знакомую фигуру. Монгаку пробирался в столпотворении людей, обутый в поношенные сандалии. Он был без шляпы и без мешка с пожитками паломника.

– Мы опять случайно с тобой встретились!

– Да, уже в который раз.

– Помнится, я видел тебя плачущей на дороге из Ямато. Ты искала свою хозяйку Токиву.

– Затем мы снова встретились в начале этого месяца в храме Киёмидзу на священный день Каннон.

– Да, по милости Будды! Ты посещала часовню вместо своей госпожи?

– Я только начала ходить туда. Мне нужно посещать часовню сто дней, чтобы совершить особый ритуал молитв Каннон.

– Почему ты все время ходишь туда вместо госпожи? Почему она не делает это сама?

– Потому… – начала Ёмоги, бросив на Монгаку укоризненный взгляд, и затем продолжила: – Какого ответа вы ожидаете на свой вопрос?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да она боится выйти даже в сад! Она не хочет видеть людей, не хочет, чтобы они видели ее.

– Так она заболеет неизлечимой болезнью. Ее что-то гложет. А как насчет стихов, которые я прислал ей через тебя? Она прочла их?

– Да, я передала ей стихи, когда она еще находилась в тюрьме под присмотром Айтого. Кажется, один отрывок звучал так… – Ёмоги процитировала стихи.

– Правильно. Ты хорошо выучила их!

– Стихи все время находятся на ее столике для письма.

– Здесь нам нельзя стоять. Смотри, сюда идет целое стадо быков.