История Хэйкэ

– Нет причин, по которым вы не могли бы увидеть ее после того, как примете монашество. Когда люди будут чтить вас как великого мудреца и святого человека, я уверен, что вам будет позволено вернуться в столицу и повидаться с ней.

– Я не могу так долго ждать. Я должен увидеть ее сейчас…

– Если вы сделаете неверный выбор, то можете никогда не увидеть ее.

– Разве это не естественно, что я хочу видеть свою мать?

– Вы должны помнить о Хэйкэ.

– Кто они такие и что они мне? Они что, боги? Сверхчеловеческие существа?

– Война навлекла на вас все эти несчастья, и вы должны отвернуться от всего, что приносит войну.

– И это будет продолжаться вечно? Я должен оставаться тем, что я есть, узником едва ли не с момента рождения?

– Именно мы должны найти такой образ жизни, который не приведет к войне и не создаст ад на земле, – горячо говорил Асатори. – Только следуя путем, который ведет к миру, вы покажете, как сильно любите свою мать. Мир нельзя изменить мгновенно, и нам не уйти от кармы.

– Это все, что вы пришли сказать мне, Асатори? – произнес Усивака, заворачивая в письмо образ и кладя этот сверток в складки своей накидки. Вдруг он пихнул ногой лекаря, который стоял перед ним на коленях. – Теперь я знаю, кто вы такой. Вы шпионили за нами в ущелье. Прочь от меня! Я позабочусь о том, чтобы мой ответ дошел до матери. Не оставайтесь здесь больше – уходите сразу же, немедленно!

Сказав это, Усивака выбежал из хижины и скрылся в лесу. Асатори попытался догнать его, но юноша уже исчез.

Глава 49. Побег Усиваки

Утренняя дымка подобно пару поднималась с горы. Наступал последний день трехдневного празднества. Мерцали тысячи фонарей, отовсюду слышались пение сутр и звуки музыки. День опять обещал быть знойным.

– Усивака выглядит вполне пристойно, не правда ли?

– Совсем на себя не похож, когда принарядится.

– Эй, Усивака! Подойди-ка, посмотрим, правда ли это ты.

Новопосвященные собрались в комнате за танцевальной сценой и дразнили Усиваку, одетого в накидку макового цвета и яркие пурпурные штаны. Волосы были собраны в тщательно завязанный узел. Пока новички возбужденно смеялись, кричали и прыгали, Усивака сидел в одиночестве и ждал.

– Ты волнуешься, да? – спросил один из его приятелей.

– Нет, – покачал головой юноша, – просто всю прошлую ночь я не мог заснуть.

– Что же тогда не давало тебе спать?

– Я был слишком возбужден.

– Возбужден? Чем?

– Сегодняшним днем, конечно.

– Чудной ты, право. – Собеседник фыркнул и побежал к послушникам, которые свесились с перил галереи.

Раздались громкие возгласы:

– Посмотрите, сколько сегодня собралось народу!

– И еще подходят! Как муравьи!

– Где, где? Дай глянуть!

Возбужденные новообращенные карабкались на перила и колонны. Вскоре их всех собрали для торжественного прохождения вокруг горы Курама.

Процессию возглавлял монах, прокладывая путь через толпу. За ним следовали музыканты, звонившие в колокола и ударявшие в гонги; далее шли высокопоставленные монахи и новообращенные послушники, принимавшие участие в божественных чтениях.

Становилось все жарче и жарче, и, пока процессия огибала гору, идя от святыни к святыне, от храма к храму, на небе не было ни облачка. Новообращенные тяжело дышали и потели, шли, толкаясь и нарушая строй, ерзали и сбивались на бег. Усивака, самый маленький из них, шел в конце дисциплинированно и степенно. Однако его глаза бегали то вправо, то влево, выискивая среди паломников знакомые фигуры, и время от времени во взоре юноши вспыхивал огонек, свидетельствующий о том, что он кого-то узнал.

Когда четырехчасовой поход вокруг горы закончился, новообращенные разошлись на дневную трапезу, потом стали готовиться к танцам, в которых им предстояло принять участие. Весь день до темноты играла музыка. Вокруг горы были зажжены костры. Многочисленные паломники толкали и теснили друг друга, пробиваясь от одного представления к другому. Новообращенные продирались сквозь толпы, боясь что-нибудь пропустить. Один Усивака бесцельно бродил в стороне от собравшихся, пока без всякого предупреждения к нему сзади не приблизился человек, который бросил ему легкую летнюю накидку и прошептал:

– Пора, господин!

– Это вы, Масатика?

– Я провожу вас до самой дороги, ведущей в ущелье.

– Эта дорога перекрыта.

– Не важно. Поторопитесь!

Усивака побежал. Не успел он скрыться с глаз, как Масатика вложил пальцы в рот и дважды пронзительно свистнул. Несколько человек спокойно просочились через толпу, поглощенную созерцанием ритуала расщепления бамбука, и скрылись в ночи.

Вскоре после этого один за другим монахи, принимавшие участие в ритуале, быстро покинули место действия. Было слышно, как кто-то сказал: «У заграждения у одного из ущелий убит монах».

Люди стали оживленно переговариваться. Сквозь ограждение прорвался и убежал новообращенный послушник. Убегая, он убил двоих охранников. Нет, это сделал кто-то из Тэнгу, утверждали в толпе.

Скоро слух о происшествии дошел до музыкантов, которые отдыхали и выпивали в своем жилище. Асатори, который здесь находился, вскочил.