История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг.

Кавалерийские перестроения и церемонии исключительно красивы. И одна из этих церемоний – «под штандарты» – в особенности. Она совершается в абсолютно полной тишине конного строя, под бравурно однотонные звуки трубачей, когда только цокот конских копыт да пыль от всадников, привозящих или увозящих свой полковой штандарт, адъютанта, штандартного урядника и его ассистента-урядника нарушают эту мертвую тишину строя.

Наконец окончилась и эта классическая воинская церемония – постоянная, несмотря ни на какую погоду и местность – полковое святое таинство. Полковник Потто взмахом своей плетки спешил полк.

Быстро разбив коновязи и не расседлывая лошадей, отпустив лишь подпруги, казаки закладывают им свежую люцерну кавказцев и потом, сотнями, следуют за командирами сотен и вахмистрами кавказцев в их «нумерные» сотни. Хор трубачей кавказцев встречает и ведет к себе хор трубачей хоперцев, обоз кавказцев – ведет обоз хоперцев. Веселою гурьбой двинулось офицерство обоих полков под дивные тени фруктового сада. Одним словом, встречает и угощает «свой – своих» по рангу, по положению, по номеру сотен.

И вся эта масса людей, около 2000 казаков, раскинулась под открытым небом длинными рядами прямо на земле. Сотни черных казачьих бурок служили «белыми скатертями».

У офицеров стол был более «комфортабелен»: две параллельные канавы до колен и меж ними поросшая травою земля – так же устланная бурками, на которых разостланы салфетки.

И у казаков, и у офицеров вдоволь местного красного вина.

Сытный вольготный обед прошел коротко, по-военному. Не прошло и получаса, как весело заговорил многосотенный казачий бивак. Со всех сторон двенадцати широко разбросанных сотен полились веселые песни. Грянуло два хора полковых трубачей. Рванулся разухабистый «казачок». Понеслась классическая кавказская лезгинка. И переплетясь исстари братским общением, два казачьих полка сплелись вместе, словно два брата родных и неразлучных, что и не отличишь – где хоперец, где кавказец. То была картина доподлинного казачьего братства и не «стремя к стремени по-казачьи», а прямо-таки «обе ноги в одно стремя». И лишь более степенные вахмистры и урядники, стоя небольшими группами сторонкой, подтянутые и молодецкие, словно оберегая гордость и достоинство всяк своего полка, с вежливым обращением на «вы» друг к другу вели ласковый разговор, конечно, о делах своего полка или сотни, дипломатично интересуясь внутренними порядками другого полка. Им незаметно вторили офицерские конные вестовые казаки и даже денщики, стоя у своих палаточек. У них ведь тоже «своя корпорация», свои интересы, свои заботы, свои радости да и… горести.

И все это «живая быль», показатель дружбы, неразрывного братства и горделивого достоинства казачьего.

Это был день незабываемый для обоих полков, радостный и более чем праздничный в нашей всегда тусклой боевой обстановке.

А у господ офицеров? Полковник Потто приглашен был к себе нашим командиром полка. Он, единственный из полка, жил в доме, но не в палатке. Итак, офицеры двух полков были предоставлены самим себе, что всегда так приятно, когда нет среди них высшего начальства, могущего их цукать. И самый старший среди нас оказался хоперец, войсковой старшина Ларионов, признанный душа-человек. В нашем полку не было штаб-офицеров. И вот – под ласкающей тенью дивных чернослив, осыпанных обильным урожаем, в своем безудержном порыве гостеприимства – «левый фланг» многочисленных хорунжих-кавказцев после необходимых официальных тостов «вырвал» власть у «правого фланга» матерых есаулов, уже затянул нашу, общую для всех кавказских войск традиционную застольную песню:

Нам каждый гость дается Богом, Какой бы ни был он среды, Хотя бы в рубище убогом, Алла-верды, Алла-верды…

В ответ, также по традиции, несутся шумные овации хоперцев:

– Якши иол!.. Чох саул! – И стаканы вновь полны…

– Славному и доррогому нам Перрвому хоперскому полку «Мравол джамие»!.. – кричит-провозглашает кто-то – и все офицеры по традиции поднимаются на ноги и торжественно, словно гимн, поют эту замечательную и музыкальную грузинскую песнь «Многие лета».

Поток прорвавшейся наружу дружбы и веселья готов был затянуться до бесконечности, но вернулся с обеда полковник Потто и поднял всех с бурок на ноги.

Поблагодарив кавказцев за столь широкое радушие, он тут же сказал своему полковому адъютанту хорунжему Ларионову только два слова:

– Жорж, генерал-марш!

Ординарец «на носочках» побежал в полк, и… полились дивные, будирующие своей нежностью и воинской истомой звуки походного марша, зовущие к боевому выступлению:

Всадники-други, в поход собирайтесь, Радостный звук вас ко Славе зовет, С бодрым духом, храбро сражайтесь, За Великую Русь сладко и смерть принять…