История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг.

Тогда казак, увертываясь от шашки противника и видя неминуемую гибель, в отчаянии крикнул: «Серко! Бери, чужой!» Верный пес одним прыжком очутился на спине горца и впился в него зубами. Вскрикнув от боли, черкес опустил руку с шашкою, и в тот же момент казак всадил ему кинжал в грудь. Горец упал мертвый. Ни слова не сказав жене, казак вместе с нею тронулся в путь и поздно ночью достиг своей родной станицы; там он осторожно въехал на свой двор, запер жену в чулан и, установив лошадей, лег спать. На другой день казак собрал к себе родных своих и объявил им, что жены своей он не нашел, но слыхал-де, что какой-то казак из другой станицы имел одинаковый с ним случай, т. е. потерял жену, взятую в плен, и что этот казак ездил на розыски и выкрал свою жену из плена, но на пути имел вот такой-то случай. И тут он рассказал, что было с ним. Окончив разсказ, казак спросил: «Чего достойна такая жена, которая в смертельной опасности отказала мужу в помощи?» На это все его родственники хором отвечали: «Да убить бы ее негодницу!» Тогда казак, выйдя из хаты, через минуту возвратился назад, ведя за руку свою красавицу жену. «Вот та самая жена, которая променяла мужа на нехристя!»

воскликнул казак и в тот же миг нанес ей кинжалом смертельный удар в грудь. Все вскрикнули от неожиданности. Казака потом судили и сослали на каторгу, но казачки крепко зарубили себе на носу этот трагический случай, даже и поныне вспоминаемый в кубанских станицах.

Набеги черкесов вообще отличались замечательною дерзостью и быстротою, в особенности когда они прорывались на нашу линию мелкими партиями. Разсказывают, что однажды, в осеннюю ночь, абреки[73], братья Карамурзины, с десятью другими черкесами, перейдя Кубань у крепости Прочноокопской, проскакали за Ставрополь до станицы Донской (Хоперского полка), совершили там злодеяние, а к утру были уже за Кубанью около Невинномысской станицы, сделавши, таким образом, за ночь около 160-ти верст. Пускавшиеся на хищничество и разбой, на самые отчаянные предприятия, абреки были люди храбрые и самые смелые наездники. По большей части они имели дорогое оружие, панцыри и лихих коней.

На первых порах своей пограничной службы на Кавказе, при встречах и сшибках с черкесами, хоперские казаки сразу стали отличать абреков от обыкновенного горца: абрек никому не давал пощады, в плен никого и никогда не брал он убивал каждого встречного – женщину, младенца, старика; он был заклятый, отверженный. Когда казакам приходилось иметь дело с абреками, то, будучи даже в превосходных силах, они не решались атаковать их холодным оружием, зная какою дорогою ценою можно купить торжество над врагом. В таких случаях казаки окружали абреков и издали истребляли их до последнего человека, да и сами они не сдавались и не просили пощады. Таковы были в общих чертах боевые качества и система набегов закубанских горцев на нашей Кавказской линии. Обширная прикубанская равнина, изрезанная балками и оврагами на всем своем огромном пространстве от р. Кумы и до Черного моря, представляла полное раздолье и громадное поле для действий конных партий черкесов и наших линейных казаков. Первые рыскали за добычею, а вторые гонялись за ними, оберегая родную сторону. Оба противника, казак и черкес, обладали высокими качествами конного бойца и отважного наездника, оба ненавидели друг друга, но не искали встречи, а если встречались, то не отступали и дрались на жизнь и смерть, не прося и не давая пощады.

Постепенно занимая прикубанские земли казачьими поселениями и укрепленными пограничными постами, мы в начале ХІХ-го столетия (1802 г.) крепко держали в своих руках правый берег р. Кубани от крепости Прочноокопской и вниз до Черного моря. Но зато кубанская граница, от поста Преградного и вверх до Каменного моста, была укреплена только несколькими, редко поставленными редутами, оставляемыми на зиму, и на своих рубежах не имела таких опорных пунктов, как казацкая станица с ее воинственным населением. Этот участок кубанской границы издавна был главным и самым удобным местом для вторжения черкесов в наши пределы, потому что здесь на всем пространстве Кубань не представляет никакой преграды, и неприятельские конные партии переходили реку вброд во всякое время года, исключая ледохода и половодья. С заселением же правого берега Кубани станицами кубанских, кавказских и черноморских казаков, этот участок получил для горцев еще большее значение, как уже единственный и удобный путь для набегов на линию.