История Христианской Церкви

Во главе всего гностики поставляют высочайшее существо, называемое различными именами, которыми хотелось выразить его абсолютность — особую возвышенность, всемогущество, несравнимость, неопределенность и самозаключенность. Но перед глазами гностика лежал неустроенный, несчастный мир. Нужно было выяснить происхождение его. Этот мир, для гностика, казалось, никак нельзя признать созданием высшего Бога, ибо тогда в нем пришлось бы искать и источник мирового зла, неустройство. Нет, субстратом для мира может служить только материя, которую восточные, сирийские, гностики представляли в виде самостоятельного, живого, злого существа, а западные давали лишь как бы призрачное существование. Однако, злая или инертная материя не могла сама собою произвести этот мир, где есть несомненно частицы высшего Божества. Выяснить происхождение такого мира, была самая трудная проблема гностицизма. При решении её пришлось выдумывать теогонию, создавать бесконечный мир эонов, пришлось прибегнуть к искусственному воззрению об ослаблении Божественного начала среди тех эонов или существ, которые наиболее удалены — в порядке создания — от первого начала, и, наконец, к решительно неверному утверждению о возникновении у последнего эона нечистого, ненатурального желания погрузиться в материю. Такое погружение частицы высшего Божества в материю не могло пройти бесследно для последней. Первым плодом соединения эона с материей является демиург. Он-то и создает такой смешанный из духовных начал с материей мир. Но существо, отпавшее от высшей жизни и погрузившееся в материю, начинает тяготиться своим положением, раскаиваться в своем нечистом желании, низведшем его в материю, и желает вознестись и соединиться с высшею Божественною жизнью. Но оно уже не одно, дало искру жизни многим людям, которые также жаждут соединиться с первым божеством. Однако, отпавший эон и человеческие души не могут своими силами подняться к божеству. Они нуждаются в спасении со стороны сильнейших, или могущественного существа. С другой стороны, и с точки зрения высшего божественного существа, нельзя примириться с таким порядком вещей, при котором частица высшей жизни заключена в материю и в ней страдает. И с этой стороны является нужда в спасении отпавшего эона. Для спасения, т. е. освобождения духовной искры из уз темной материи и души из лабиринта зла, снисходит на землю один из высших эонов — Христос, называемый также Спасителем, Иисусом. Это прекрасно и картинно выражено в одном офитском гимне. Христос принимает эсферическое, кажущееся тело, или, по другому представлению, соединяется с человеком Иисусом, или иудейским Мессией, при крещении и оставляет его снова при его страданиях. Рождение Христа, детство и Его земную жизнь гностики считали недействительными, кажущимися явлениями. За это в особенности сильно порицал Тертуллиан Маркиона. Главною задачею Христа было сообщить гносис, открыть «все тайны» (μυστηρια) и «сокровенныя святого пути» (τα κεκρυμενα της αγιας οδου) Небольшому кругу посвященных, благодаря чему они могли бы с ясным сознанием стремиться к Божественной жизни, в высший мир, в плирому. Чрез это происшедшее в мире эонов расстройство жизни устраняется, и все приходит в первоначальную гармонию. Материя истребляется огнем, находящимся внутри её. Этические воззрения гностиков обусловливались теологическим или догматическим учением о происхождении человека и его последней цели. На человека гностики смотрели как на микрокосм, состоящий из души и тела, в нем отражались три принципа универса — Бог, демиург и материя, но в различной степени. Вследствие этого они делили людей на три класса: пневматиков, в которых имел перевес Божественный дух из идеального мира, — психиков, у которых имело место смешение духовного начала жизни с материей, — и соматиков или гиликов, в которых господствовало материальное начало. Среди исповедников человеческих религий пневматики встречаются только среди христиан, хотя далеко не все христиане пневматики, большинство их психики. Этические требования или практические правила относительно поведения людей у гностиков могли быть обращены только к психикам. Ибо лишь им возможно было выйти из неопределенного положения и приблизиться к плироме; тогда как пневматики по самой своей природе были назначены ко спасению, соматики обрекались на верную смерть. Центральною проблемою гностической этики является вопрос об отношении к материи, плоти и её влечениям. Вопрос этот решается противоположно: одними в аскетическом смысле, другими — в смысле либертинизма. Оба решения исходили из дуалистического воззрения на мир и на материю тела, как источник зла или греха. Такие серьезные гностики, как Сатурнил и Маркион, презирая тело, запрещали всякие для него наслаждения и удовольствия, в особенности в пище, отрицали брачную жизнь, чтобы избежать смешения с греховной материей. Другие, как николаиты, большинство офитов, карпократиане, — говорили о чувстве горделивого превосходства духа над материей — что чувственность должна быть побеждена чрез удовлетворение её чувственными наслаждениями; нет ничего такого, что бы могло связать дух или победить его. Отсюда полный антиномизм. Иногда одна крайность переходила в другую. Так, например, свое основное требование, что нужно изнурять плоть (δει καταχρησθαι τη σαρκι) николаиты сначала думали исполнить путем строгого аскетизма, а потом сочли за лучшее достигать той же самой цели при помощи крайнего либертинизма.